Шарю по стене, но выключателя не нахожу.

И вдруг где-то издалека бескрайнего пространства летит легкий, но обжигающий, словно радиоактивная волна, чувственный стон.

Что это еще за блядство?

Замираю, когда сердце прекращает стучать.

В этот же миг кто-то притискивается сзади. Высокий, крупный, твердый… Зажимает мне рот ладонью как раз в тот момент, когда я готовлюсь закричать.

Бада-бум в моей груди разворачивается феерический. Тарабанит сердце с оттяжкой. Эхом плывет. Новыми ударами поверху этих отголосков нахлобучивает.

По линиям кровообращения течет жидкое пламя. Нервные клетки разбивает тремором.

Тело так резко бросает в жар, что кожа тотчас становится разгоряченной и влажной.

Я знаю, чьи пальцы подцепляют края моей маски. Давлюсь его запахом. Мгновенно пьянею.

Нечаев, блядь… Он словно тяжелый наркотик. У меня сразу передозировка.

Анафилактический шок. Одышка. Паралич.

Что он делает?

Зачем? Зачем? Зачем?!

Сердце взрывается. Разлетается на осколки. Вдребезги.

– Не смотри, – улавливаю ставший насмешливым голос Егора. Понимаю, что говорит он это Агнии. И находятся они перед нами с Яном буквально в паре метре. Стоит дернуться. Преодолеть расстояние. Забрать сестру. Но я не могу… Не могу пошевелиться. – Хах… Зачем ты смотришь? Просто шагай. Тихо проходи. Не смотри, говорю. Ахаха.

– Я не смотрю… Ц-ц… Ц-ц… Идиот.

– Смотришь.

– Нет!

– Блядь… Да!

Препираются шепотом, не желая, чтобы их услышала сладкая парочка, но, очевидно, не подозревая, что мы с Яном рядом.

– Филатова! Я не хочу, чтобы ты смотрела!

– Ах, в таком случае я буду смотреть, Нечаев!

Стоны пары становятся чаще и громче. Ян переставляет ноги и толкает своим телом меня.

Пару минут была в шоке из-за Агнии с Егором, а сейчас… Сейчас я просто ошеломлена.

Это ведь Ян… Ян Романович, блядь!

Блядь…

Что он творит?! Зачем прикасается?!

ЧТО ОН ТВОРИТ?!

Страх оцепляет рассудок, когда догадываюсь, что Ян беснует из-за столкновения внизу.

– Отпусти, – шиплю разъяренно и кусаю верх ладони, слишком поздно осознавая, что отравлюсь вкусом его кожи.

Соленой и терпкой. Горячей и кисловатой. Узнаваемой, волнующей, важной! Пахнущей сигаретами, грейпфрутом, перцем, цветами, каннабисом[1], сексом, мужеством и мятежом, агрессией, властью… Самим Яном!

Моим Яном Нечаевым. Моим.

Только что он здесь делает?! Что он делает, Боже?!

Пробирает до дрожи. Простреливает глубоко в центры нервных узлов. Поджигает рецепторы. Сводит, на хрен, с ума. Пробивает на слезы и всхлипывания.

Задыхаюсь, когда улавливаю характерный для старого Яна Нечаева мощный, грубый, хриплый и рокочущий, будто звериный, рык.

И вдруг… Ощущаю его чувственные губы у себя на шее. Сходу током пробивает. Задрожав, я бы упала, если бы он не держал.

– Ян… – мычу, когда он впивается мне в шею зубами.

Вообще-то пытаюсь кричать, но его рука не позволяет. Все, что могу – вгрызаться в его плоть, пока во рту не возникает головокружительный вкус крови.

Нечаев из меня тоже жизнь пьет. Чувствую, как он жестко всасывает все, что удается добыть.

Шаг, второй, третий… Не прекращает проталкивать меня вперед. И в какой-то момент мы видим в самом конце помещения под мигающими тусклыми лампами мужчину со спущенными до колен штанами.

Вжимая в стену девушку, мужчина быстро толкается между ее широко разведенных бедер.

Я отгораживаюсь от происходящего всеми известными мне способами, но… Охваченное буйством тело молниеносно реагирует на дополнительные раздражители.

Блядь… Только не это! Только не рядом с Яном!

Он не дает забыть о своем обществе. Отрываясь от моей шеи, обдает и без того пылающую плоть огненным дыханием.