– Нет.

– Пиздец, – впервые слышу от Аллы мат. – Ян Романович кажется таким воспитанным. Не могу поверить, что он способен бросить девушку, не удосужившись даже объясниться с ней!

– Пф-ф, – фыркает Вика. Если не брать в расчет Агу, которая ненавидит всех Нечаевых, то она будет после меня второй, кто Яна на дух не выносит. Мадина, честь и хвала ей, к ублюдку нейтральна. – В то время он поступал так абсолютно со всеми! В нашей группе не осталось ни одной девушки, которую бы Нечаев не использовал!

– Ой, все, Андросова, уймись, – возмущается Мадина. – Если кто-то и имеет право обижаться на Нечая, то только Юния. Она была единственной, кому он реально клялся в любви и обещал жениться. Остальные, и ты в том числе, давали ему на голом энтузиазме, а значит, сами, дурочки, виноваты.

– Я не обижаюсь, – выпаливает Вика. – Но он гондон. И точка.

– Ох, – выдает донельзя ошеломленная Алла.

Это заставляет нас с Мадиной рассмеяться.

– Нет, я все равно не могу поверить… – рассусоливает коллега. – Совсем ничего не сказал? За пять лет не написал даже?

– Не-а, – толкаю я намеренно легкомысленно. – Видишь рядом с ним парня в серой рубашке? Это Илья. Его младший брат. Мы как-то столкнулись. Через пару месяцев после того, как Ян уехал. Я не собиралась ничего выяснять. Все и так было понятно. Весь универ гудел, обсуждая то, какая я идиотка, а еще тварь последняя… – голос срывается. Но я заставляю себя собраться. – Долго объяснять, – высекаю резко. – В общем, я увидела этого придурка Илью и зачем-то спросила у него, как чертовы дела у Яна. Он сказал, цитирую: «Все супер. Как обычно. Шпилит шмар пачками. А тебя что конкретно интересует? Вспоминает ли Ян тебя? Ну рассказывал как-то, что тебя трудно было уложить. И что ожидания нихуя не оправдались. Худший трах в его жизни. Соррян за прямоту, зая. Хочешь на обкатку ко мне? Я не против блондинок».

Не знаю, как мне хватает сил выдать эту гнусную речь ровным тоном, якобы меня не задевает ничуть. Вскрываются ведь раны. Дышать невозможно. Сердце бьется на разрыв. И тошнота тут же подтягивается. Невыносимо.

Хорошо, что наш разговор прерывает официантка. Пока она расставляет наши напитки, одна я умудряюсь ей улыбнуться.

Скользнув кончиком пальца по запотевшему бокалу, отражаю настойчивый взгляд Нечаева.

Какого хрена ты пялишься?!

Увы, даже Дайкири неспособен загасить вспыхнувшие внутри меня чувства. Я его так ненавижу, что готова разорвать.

– Хочу замутить с классным парнем, – заявляет Вика после первого коктейля, не прекращая при этом жаловаться на своего бывшего. – Сегодня! Срочно! Иначе разочаруюсь в мужиках, как Юня!

Поймав на себе взгляды девчонок, равнодушно веду обнаженными плечами.

Мне нравится, как с этим движением волнующе красиво качается моя приподнятая и выставленная напоказ грудь. Когда-то стеснялась своего третьего размера, а сейчас горжусь.

И мне абсолютно плевать, кто и что думает о моем отношении к мужчинам.

Я люблю себя. Это главное.

После второго Дайкири иду танцевать. Девчонки подтягиваются. Минуем зажигающих на залитой фиолетовым светом площадке Шатохиных. Не сговариваясь, пытаемся держаться от их компашки подальше. Отрываемся в противоположном углу зала. Не видя никого вокруг, я полностью отдаюсь музыке.

Сцену занимает юная девушка, но, клянусь, она выдает лучшее исполнение «Call outmy name» группы The Weeknd. Прикрываю веки и начинаю чувственно раскачиваться, пока не ощущаю на своих бедрах чужие ладони.

– Как мне тебя называть[1]? – бархатный мужской голос проносится по моей влажной шее горячим дыханием.