— Всё ещё боишься? Это ты зря! Нравишься ты мне, Сонечка! Только сейчас понял, что глаз отвести от тебя не могу!

Глаза Сони ещё больше округляются от удивления, а затем в них вдруг проявляется неподдельное беспокойство, и она неожиданно смело подаётся вперёд, приподнимается на носочки и кладёт свою маленькую ладонь на мой лоб.

— Мишань, тебе лечиться надо, ты, кажется, болен! И я не уверена, но, по-моему, слабоумие не лечится!

Девчонки за её спиной начинают совсем неприлично хихикать и перешёптываться, я же, скрипнув зубами, стараюсь найти в себе силы, чтобы не придушить нахалку. Думай о деле, Потап! О ДЕЛЕ!!!

Вместо того, чтобы продолжать эту перепалку, подхватываю Соню за талию и отрываю от пола. Она вскрикивает и вцепляется в мои плечи, но так и не успевает ничего внятного произнести, потому что, усадив ее на подоконник и впечатав спиной в стеклопакет, я нагло целую Совушкину в губы, слегка прикусывая нижнюю. Она барабанит по спине и мычит, а потом вдруг запускает пальчики в мои волосы и прижимает к себе, не только активно отвечает, но и позволяет проникнуть в свой рот языком. Возбуждение нервным импульсом разлетается по телу, я даже не помню, в какой момент раздвинул ее ноги, чтобы притянуть девчонку как можно ближе, не помню, в какой момент мои руки начали пробираться под дурацкую джинсовку, которая сползла с одного плеча, оголив светлую кожу, и то, как она умудрилась достать из правого кармана своей куртки нож. Тот тут же раскрылся с характерным щелчком и уперся мне в грудь.

Растерянно отстраняюсь, всё еще ощущая ее сбившееся дыхание, она сильнее давит дрожащей рукой, прорвав ткань рубашки и оцарапав кожу.

— Сумасшедшая! — шепчу ей в губы.

— Если ты сейчас же не отвалишь, я тебя проткну! А когда надумаешь повторить свои шутки, я отрежу твоё хозяйство, Потап, и скормлю собакам, чтобы и пришить было нечего! — шипит в ответ.

Вокруг нас неожиданно становится слишком тихо: видимо, народ замер в ожидании продолжения представления. Я, честно говоря, вовсе не планировал становиться объектом всеобщего внимания, но и на столь жаркий поцелуй я точно не рассчитывал - вообще не думал, что мне так понравится. Нехотя убираю руки с ее талии, морщусь от неприятного жжения в груди, рубашка, конечно же, безвозвратно испорчена: порвана и заляпана кровью — и всё же я улыбаюсь совершенно ненормальной маньячьей улыбкой.

— Приятно знать, что после нашего первого поцелуя, ты уже думаешь о втором!

— Ты точно псих! — с досадой произносит Соня.

— Но тебе ТОЧНО понравилось! — уверенно констатирую.

Она явно, как и я, увлеклась процессом и уже не сможет убедить меня в обратном!

— Эй, Михей, чего это ты к девчонкам пристаешь? Сонечка, тебе помощь не нужна? — голос Стаса бесит до скрежета зубов, хочется вмазать другу как следует, но в чём-то он прав, сейчас мне точно не следует ждать продолжения банкета.

— Нужна, Биреев, ещё как нужна! Забирай своего дружка и катитесь отсюда колбаской… ОБА! — обиженно рычит Соня, продолжая размахивать перед моим носом крохотным складным ножичком.

Ох и не радует меня тот факт, что и Стаса Соня уже знает по имени, я как недалёкий ревнивец оглядываюсь через плечо на друга.

— Ты, кажется, спешил на встречу с отцом, Потап?! Уже не торопишься или заявишься на фирму в таком виде? — насмешливо уточняет Стас.

Раздражённо отмахиваюсь от надоедливого приятеля и, окинув Соньку внимательным взглядом, оставляю наконец девчонку в покое, картинно поднимая руки вверх в знак капитуляции.

— Ещё увидимся, Совушкина, — подмигиваю ей на прощание и, навалившись плечом на Стаса, увожу приятеля подальше.