- Не хочу, - отозвался сын, не глядя на отца.

- Ладно. Давай в настольный хоккей на желание?..

- Нет, - снова затряс головой Павел, не переставая копошиться в горе деталек паззла.

- Окей! Захочешь сыграть, я буду в кабинете, - кивнул Кирилл, сдерживая рвущееся изнутри раздражение. – Светлана Геннадьевна… - кивнул он на дверь. – Он опять целый день занимается этой ерундой? – строго поинтересовался у няни, когда они вышли из детской.

- Ну да, - заметно растерялась она.

- И вы ему позволяете?

- А что я могу сделать? Вашего сына больше ничего не интересует. Мне даже есть его приходится заставлять.

- У вас ведь педагогическое образование? – исподлобья смотрел на взрослую уже женщину Кирилл.

- Пединститут с красным дипломом и приличный стаж работы, - гордо приосанилась няня.

- И вы не можете занять семилетнего пацана чем-нибудь поинтереснее паззлов?! – повысил Кирилл голос.

- Даже если я перед ним плясать с бубном начну, он на меня вряд ли отреагирует, Кирилл Сергеевич. Вашему сыну нужна помощь специалиста. У него проблемы с социумом…

- Вы уволены! – перебил ее Кирилл.

- Что?!

- Что слышали. Собирайте вещи и зайдите в кабинет за расчетом. Больше в ваших услугах мы не нуждаемся.

Войдя в свой кабинет, Кирилл подумал: ну и какого черта он натворил? Кто теперь будет сидеть с Кириллом, пока он на работе? Сегодня-завтра, ладно, а дальше? Вечно рубит с плеча. Но и эта… матрона, блин! Годы прожила, а ума не нажила. Ведь объяснял же уже, что Пашка не всегда таким был, а стал после отъезда жены. Тупица чертова, а не няня!

Рассчитав няню и простившись с ней, как хотелось верить, навсегда, Кирилл вернулся в комнату сына. Паша сидел на кровати и растирал кулаками слезы.

- Что случилось? Она тебя обидела? – напрягся Кирилл.

Если так, то он ее из-под земли достанет, и тогда ей мало не покажется.

- Никто меня не обидел! – истерично выкрикнул Пашка и заплакал в голос.

- Тогда, чего ты льешь слезы? – устало поинтересовался Кирилл, опускаясь рядом с сыном на кровать.

Эка невидаль – слезы. Да он их на дню по десять раз проливал, из всего делая трагедию. Не пацан, а плакса, какая-то! Ну и какой из него мужик вырастет?

Придурок! Какой же ты придурок! – тут же мысленно обругал себя Кирилл, испытывая привычный приступ угрызений совести и стыда перед собственным сыном. Ребенок не виноват, это все она… та, которая и матерью-то не может называться. Ведь был же нормальным пацаном, пока она не сбежала.

- Не могу найти одну детальку, - горестно всхлипнул сын.

- Подумаешь, ерунда какая! А хочешь мороженного? – осенило Кирилла.

- А можно? – сразу же высохли слезы на детских глазах.

- А почему нет?

- Светлана Геннадьевна говорит, что от мороженного болит горло.

Дура твоя Светлана Геннадьевна! Но вслух этого Кирилл, конечно же, не сказал.

- Это если килограмм съесть или два за раз, - потрепал он сына по голове. – А от стаканчика точно ничего не будет. И кажется, я видел в холодильнике шоколадный топинг. Пошли?..

- А паззл?

- Давай так – сначала съедим по мороженному, а потом вместе поищем твою делатьку. Идет?

- Идет, - засияла на лице сына улыбка, которые в последнее время были на вес золота.

4. Глава 4

Влада нервничала, и началось это еще с вечера воскресенья. Мысль о встрече с Буровым отравила выходной. И так настроение было ни к черту из-за увольнения, все время ловила себя на желании разрыдаться и всячески сдерживалась, чтобы не расстраивать родителей, а тут еще и эта работа, которой она совсем не была рада, и которую ей практически навязали. Во всем, что произошло с ней в последние дни был один положительный момент – зарплата, обещанная Буровым, ну так и ту ей только предстояло получить, как и заработать.