Кирилл был другим. Мы прожили вместе три года, и он только однажды поинтересовался, отчего я кричу ночью. И спокойно принял объяснение о плохих снах. Потом он просто переворачивался на другой бок, пока я холодела от ужаса, заново переживая свой сон наяву. А утром замазывала темные круги под глазами. И Кир верил… Каждому слову. Он не задавал лишних вопросов и просто меня любил. Пока в очередной раз в мою жизнь не вмешался Николай…

Обняла себя руками, понимая, что работать больше не смогу. Дэн был как камень, брошенный в воду. По поверхности тут же пошла рябь, а со дна поднялась тина воспоминаний.

Прикусила губу, невидяще глядя в окно.

– Снежка, ты видела? – вихрем влетела в мой кабинет Даша. – Там Мышильда приехала.

Я скривилась. Мышильда – в миру Никольская Агния Дмитриевна – невеста нашего Павла Николаевича и дочка полковника Никольского, довольно известного в городе борца за справедливость. И если у папы была со всех сторон положительная репутация, то дочка выросла избалованной стервой, которая не знала ни в чем отказа. Но шеф влюбился не на шутку, а Мышильда, не дожидаясь свадьбы, решила, что она уже полноправная хозяйка фирмы.

Бухгалтерии доставалось больше всего. А если учитывать, что Мышильда не удосужилась выучить даже таблицу умножения в школе…

Когда и как к Агнии намертво прилипло прозвище Мышильда, никто уже не помнил, но подходило оно ей идеально: очень худая, востроносая, с крохотными, вечно бегающими темными глазами. Что в ней нашел наш Павел Николаевич, никто не знал, и все дружно решили, что Мышильда шефа приворожила.

– Главное, чтобы не по мою душу, – с отвращением произнесла я.

Марту Сергеевну Мышильда побаивалась, а вот ко мне вечно пыталась цепляться.

– Она вроде к шефу. Смотри, как вырядилась, – Дарья встала у окна так, чтобы с улицы ее было не видно.

– Плевать, – вздохнула я.

– Снежка, как дела? Конь пристает? – с живым любопытством поинтересовалась подруга, переводя тему. – Я видела, как он выходил из твоего кабинета. Что хотел?

– Просил заработную плату овсом начислять, – отшутилась я.

Даша весело рассмеялась.

– Ну мужик – огонь! – мечтательно возведя глаза к потолку, пробормотала подруга. – Но Святослав все равно лучше!

Имя Святослав вызывало острый приступ изжоги. Стараясь кривиться не слишком заметно, напряженно уточнила:

– У вас все серьезно?

– Он очень занят на работе, и мы в основном переписываемся. Снежка, он мне стихи пишет, – с придыханием рассказывала Даша.

– Сам? – не поверила я.

– Нет, – стушевалась Дарья, – но стихи. Про любовь.

– Только не влюбляйся слишком быстро, ладно? – попросила я.

– Тебе разве не хочется романтики? Большой и чистой любви?

Мне хотелось спокойствия. И почувствовать, наконец, себя в безопасности.

В этот момент в кабинет без стука ворвалась Мышильда, ревнивым взглядом осмотрела меня с ног до головы и переключила внимание на Дашу.

– Опять лясы точите? – ехидно поинтересовалась она у подруги.

– Отчет принесла по продажам, – спокойно ответила Даша, поднимаясь. На пороге обернулась, подмигнула мне и ушла.

А Мышильда осталась.  

– Как дела? – медленно вышагивая по кабинету на полусогнутых ногах, обутых в ботфорты на высоком каблуке, поинтересовалась Мышильда.

– Работаем, – сообщила я.

– Я вижу, – поджала губы Мышильда, кивая на дверь.

Отвечать посчитала ниже своего достоинства. Просто снова вернулась к недавнему отчету.

– Что ты там делаешь? – подойдя ко мне со спины, Мышильда вперилась взглядом в монитор.

– Отчет, – покорно ответила я, мысленно посылая ее в кабинет Павла Николаевича.