Устроилась на заднем сиденье автобуса, прислонившись лбом к стеклу, и смотрела на мелькающую за окном чужую жизнь. Люди за окном торопились, суетились, в автобусе на передних сиденьях кто-то выяснял отношения, а мне казалось, что я нахожусь в вакууме. В какой-то параллельной, искаженной собственной вселенной.

Задумавшись, чуть было не пропустила свою остановку. Вышла из автобуса и бегом понеслась к кофейне. У входа уже стояли Кристина и Таня, переминаясь с ноги на ногу в ожидании Антона, у которого были ключи.

– Привет, – отсалютовала я.

– Недоброе утро, – хмуро пробурчала Таня, – погода отстой, я не выспалась, а рабочий день только начался.

– И еще мы все умрем, да, – по-доброму подколола коллегу Кристина, плотнее закутываясь в джинсовку. – Как дела? – поинтересовалась она у меня.

– Мы все умрем, – улыбнулась я в ответ.

Крис хмыкнула, Таня согласно закивала, а за спиной послышался виноватый голос Антона:

– Девочки, простите, проспал.

– Сегодня ночью точно были магнитные бури, – авторитетно заявила Таня, – все отвратительно спали. Это ретроградный Меркурий.

Антон распахнул дверь, отключил сигнализацию и пропустил нас вперед. Следом подтянулись кондитеры и уборщица, и мы, весело позавтракав всем дружным коллективом, принялись исполнять свои служебные обязанности.

Когда утренний наплыв офисных работников закончился, в кофейне вновь воцарилось спокойствие. И я поймала себя на мысли, что вздрагиваю каждый раз, когда звенит колокольчик на входе.

А ближе к обеду, когда уже окончательно извелась без конца смотреть на входную дверь, в кофейню уверенной легкой походкой вошел Макс. Осмотрел зал своим фирменным равнодушным взглядом, на секунду дольше задержавшись на мне, и устроился за своим любимым дальним столиком.

– Лесь, иди, – подпихнула меня Кристина.

По телу прошла волна дрожи. Взяв меню, я нерешительно подошла к Максу.

– Черный, без сахара? – мягко улыбнулась ему, робея.

– Как доехала? – вместо ответа поинтересовался он, сложив руки на столе и чуть подавшись ко мне.

– Хорошо. Только я Вашу толстовку дома забыла.

– Твою, – он смотрел на меня в упор, кажется, даже не моргая.

– Мою? – окончательно растерялась я.

– Мы на «ты».

– Да?

Господи, что я несу?!

– Да, – Макс выдал что-то похожее на улыбку, а его взгляд потеплел.

Сделала глубокий вдох, беря себя в руки, и спросила охрипшим голосом:

– Что Вам… тебе принести?

– Как всегда.

– Хорошо, – облегченно выдохнув, оставила меню на столе и на негнущихся ногах пошла к стойке бара.

– Что он хотел? – нахмурив брови, недовольно поинтересовался Антон.

– Ничего, – сдержанно пожала я плечами.

– Вы разговаривали.

– Люди иногда разговаривают, Антон, не заставляй клиента ждать.

Коллега недовольно скривился, но шустро сделал кофе. Я поставила полную кружку на поднос и отнесла Максу.

– Спасибо, – отвлекшись от созерцания улицы, поблагодарил он.

– Еще что-нибудь? – формально уточнила я.

– Выпьешь со мной кофе? – огорошил меня Макс.

– Нам запрещено сидеть с посетителями, – ответила я, резко выдохнув.

Макс кивнул, откинулся на спинку сиденья и, побарабанив пальцами по столу, снова повернулся к окну. Подавив в себе порыв сморозить очередную глупость, вернулась к стойке бара под недовольным взглядом Антона.

Макс просидел в кофейне несколько часов. В тот день я часто ловила на себе его внимательный взгляд, стоило только повернуть голову в его сторону. Он выпил три кружки кофе и, снова оставив щедрые чаевые, ушел, на прощание махнув мне рукой.

Ближе к концу рабочего дня на улице снова разбушевалась гроза. Дождь хлестал по витражным окнам кофейни, гремел гром и сверкали молнии, отбивая всякое желание выходить на улицу.