Та, кивнув, разворачивается и, виляя бёдрами, скрывается за шторками, а Денис провожает её взглядом. В груди колет от ревности, и вдруг вспоминаются слова отца.

– Егор, не хочешь посмотреть другую сторону? – спрашиваю сына, указывая на иллюминаторы слева.

– А можно? – с блестящими от любопытства глазами спрашивает.

– Можно всё, даже в кабину пилота заходить, – усмехается Денис.

– Ух ты! – радуется ребёнок, уже вставая с кресла.

– Это позже, – проговариваю я. – Пока иди и смотри, – добавляю, и Егор мчится к другим иллюминаторам.

Перевожу взгляд на Дениса, убедившись, что сын увлечён и наш разговор не услышит. Набираю побольше воздуха в лёгкие, мысленно посылая себе смелости и спокойствия.

– Денис, что папа имел в виду, когда говорил про «оплату» за мой развод? – задаю вопрос и задерживаю дыхание, слыша, как громко бьётся моё сердце.

– Сплетни твой отец собрал, вот и всё, – сухо отвечает, даже не взглянув на меня.

– Папа бы не стал такое говорить, если бы не был уверен…

– По твоему, он стоял над кроватью, пока я трахал судью? – перебивает раздражённым тоном.

– Нет, я имею в виду…

– Я решил проблему деньгами, а не членом, – снова перебивает, а я кошусь на сына, убедиться, что он не слышал. – Можно было спасибо сказать, а не мозги мне трахать, потому что кто-то что-то сказал, – добавляет, и я захлопываю рот.

– Прости, ты прав, – тихо говорю и отворачиваюсь.

Он столько для меня сделал за такой короткий срок: вытащил меня из лап Гриши, в свой дом везёт, столько времени и средств теряет и ничего не требует взамен. Как я вообще смею сомневаться в нём?! Только это первая ситуация, когда у меня возникают сомнения, и впереди меня ждёт не один подобный разговор.

Я знала, понимала, что у Дениса денег много. Мы жили в лучшем номере гостиницы, ездили на дорогом автомобиле, весь его гардероб от брендов, о которых я и не слышала, а в столицу мы прилетели на его личном самолёте. На личном самолёте! Это вообще реально?!

Но когда мы приземлились, нас прямо у самолёта ждали три первоклассные машины, а рядом с каждой стояли по двое мужчин, напоминающих двухметровых шкафов. Едва мы подошли к транспорту, как нам открыли дверь, а когда сели, закрыли.

Может, я сплю? Уснула в самолёте или в гостиничном номере? Это всё похоже на сцены из кино про итальянского мафиози, а не на реальность, в которой я нахожусь.

– Мам? – раздаётся голос сына под боком.

– М? – отрешённо отвечаю.

– А кем Денис работает? – вдруг спрашивает ребёнок.

Ох, сынок, я бы тоже хотела знать, кем он там работает.

– У него строительная компания, – говорю то, что сама знаю.

– Тогда я хочу быть строителем, – воодушевлённо заявляет в тот момент, когда, закончив разговор с одним из охранников, Денис садится на заднее сиденье автомобиля рядом с Егором.

– Что обсуждаете? – интересуется с улыбкой.

– Хочу быть строителем, как ты, – отвечает ему сын, пока я смотрю на лицо Дениса и пытаюсь понять, скрывает он что-то, или это моя больная голова придумывает всякое.

– Похвально, но я не строитель, – усмехается, а я задерживаю дыхание, внимательно его слушая. – Я архитектор, а это разные вещи, – добавляет, и с моих губ срывается вздох разочарования. – Что такое? Устала? – переводит взгляд на меня.

– Немного, – сдержанно улыбаюсь.

– Недолго осталось, – протягивает руку и гладит меня по голове, словно котёнка. – Валера, что стоим? Приказ не ясен? – обращается к водителю.

– Простите, – отзывается тот и заводит мотор.

Егорка приподнимается, чтобы осмотреть другие самолёты на территории, а потом и открывающийся пейзаж из высоток, зеркальных зданий, красивых ресторанов с зелёными террасами, парков и всего, что доступно взору.