- Да без проблем, Марья Семёновна. Мне первый раз тоже, помню, было страшно укол своей собаке делать.

- Это ты про свою Мышку сейчас? - вклинилась я.

- Нет. Это ещё до неё было. Был у меня Джек. Немецкая овчарка. Умный, смелый, верный. А уколов боялся! Даже глаза зажмуривал, когда укол ему делали. Как ребёнок маленький, представляете? - усмехнулся, но, правда, невесело Егор. - Он со мной десять лет прожил.

В комнате повисла тишина. А Егор, помолчав, добавил:

- Да, вот знаем же, что век наших любимцев короче нашего. Знаем, что тяжело будет, когда придёт их время уходить. Слово себе даём, что всё, больше никогда не заведем. А потом видишь маленький комочек, берёшь его на руки и понимаешь — всё, пропал! Да, Жучка?

Та, в подтверждение его слов, вильнула хвостом.

- Так, всё! Егор, я слышала, что у вас столик заказан в ресторане. Вот и езжайте уже! А то придётся тебе и мне укол делать, только уже с успокоительным! - нарочито бодрым и строгим голосом произнесла бабуля.

- Мне бы руки помыть.

- Жень, не стой уже пальмой в углу, покажи, где можно руки помыть, помоги гостю! - продолжала строжиться бабуля.

И вот в тот момент, когда руки были вымыты, рукава сорочки застегнуты на запонки, — да-да, эта сорочка предполагала наличие запонок! — с пиджака липким валиком собраны все волоски собачьей шерсти, бабуля и выдала фразу, после которой я и засомневалась в прямом родстве с ней:

- Егор, я могу надеяться на то, что эта юная особа не придёт сегодня вечером домой раньше, чем через три часа?

- Что? - я думала, что ослышалась. - В смысле?

- Да, Марья Семёновна, можете. Я Вам это обещаю!

- Эй! Ау! Это ничего, что я тут? Нет, ну это нормально вообще? Без меня меня женили, что ли?

- Всё, Егор, уводи ты её уже! - и бабуля легонько подтолкнула меня к двери.

В этот момент раздался звонок в дверь. Это было уже интересно, потому что бабуля, услышав его, глянула в зеркало, поправила волосы, потом одернула блузку и поправила брошь. Мои кудри, кстати - её наследие. А уже потом она пошла открывать дверь.

За дверью стоял Николай Михайлович, очень приятный, интеллигентный, чуть не сказала "молодой", мужчина. Жил он в нашем же подъезде на 9-м этаже.

Сейчас он стоял с букетом, мамочки мои, ромашек и чуть застенчиво улыбался!

- Добрый вечер!

- Добрый вечер, Коля. Проходи, молодёжь уже уходит.

И я почувствовала, как Егор, взяв меня за руку, потащил к двери. Я еле успела схватить сумочку.

- С ума сойти! - выдохнула, стоя уже в лифте. - Не подъезд, а дом свиданий какой-то!

Егор в ответ только рассмеялся.

- Нет, ну вот что ты смеёшься? Нет, ну бабуля, а!

От переполнявших меня чувств нужных слов не находилось.

10. Глава 9

Петра Ванюшка любил так, как только дети могут любить. Пётр, когда приходил к нам в гости, всегда с ним возился. Ещё маленькому мог подгузник поменять, в отличии, кстати, от Егора, родного отца. Мы даже несколько раз оставляли Ванюшку с Петром, а сами уходили в театр. Бабулю мы не могли попросить посидеть, потому что спектакли заканчивались поздно. Она и так нас часто выручала. Но ночевать всегда уезжала к себе.

Мы, кстати, как родился Ваня, переехали жить в дом. И комната у бабули в нашем доме была своя, но она в ней так ни разу и не ночевала, ссылаясь всегда на то, что она житель многоэтажки. А это значит, что ей жизненно необходимо слышать за стенкой соседей, на лестничной площадке лифт, ну и так далее по списку.

А вот Пётр в своей комнате да, оставался. При всех внешних, и не только внешних, различиях Петра и моего мужа, они дружили. Дружили ещё с первого курса института, жили они тогда в одной комнате общежития. Егор доказывал родителям, что может жить самостоятельно, а Петр был иногородним. На двоих делили комнату и еду. Даже из-за девушек не ругались. Конечно, все предпочитали Петра, и ничего, кстати, удивительного, с его-то внешностью! Но часто получалось так, что после совместных посиделок девчонки уже делили между собой именно Егора. Но в итоге одиноким никто не оставался.