Дальше учительница сообщает о том, что у нас появилась новая ученица. Почти все крутят головой, и спустя секунды взгляды большинства прикованы к Жене. По традиции, Лэмберт просит ее выйти и немного рассказать о себе.

Усмехаясь, я блокирую айфон, кладу его на стол и разваливаюсь на стуле.

Ну, давай, Дороти, расскажи нам о себе...

5. 5. Женя

Когда преподаватель по французскому называет мое имя, предварительно как следует его исковеркав, и просит выйти вперед, меня вдруг охватывает паника. Язык прилипает к небу, а в животе все переворачивается.

Да что со мной такое?

Я поправляю очки.

У меня были предположения, что придется пройти через что-то подобное. Я представляла, как улыбнусь, скажу что-нибудь забавное, все посмеются. Но на деле все кажется сложнее, чем я думала. Возможно, всему виной то, как началось мое утро. Тамбов только чудом не угробил нас, а я ещё никогда не была столь ярой христианкой.

В поисках поддержки или ещё какой-то фигни я поворачиваю голову влево и смотрю на Тамбова. Что не очень-то логично, учитывая наш милый стиль общения. Я снова дергаю дужку очков.

Расслабленная поза парня, кривая усмешка и неприязненный взгляд тёмных глаз только подливают масла в огонь. Я ужасно нервничаю.

Мадам Лэмберт тем временем с доброжелательной улыбкой кивает мне. Все остальные выжидающе таращатся. Я почти не разбираю лиц. В своих красных и синих пиджаках и белых блузках мои новые одноклассники сливаются в причудливый фон, напоминающий флаг Соединённого Королевства.

Пауза затягивается. Кто-то нарочно хмыкает.

Ну хватит. Это просто смешно.

Решение подняться стоит мне немалых усилий. Выдохнув, я расправляю плечи и, приподняв подбородок, направляюсь к учителю. Но не преодолеваю и половины пути, споткнувшись на ровном месте. А в следующее мгновение уже лежу на полу. Мои очки сползают с лица.

После секундной паузы в классе начинают раздавать издевательские смешки. И это становится последней каплей. Я подбираю очки, встаю и вылетаю из аудитории.

В пустом коридоре мои быстрые шаги отдаются гулким эхом. Завернув в небольшой холл, я забираюсь на кожаный диванчик, прямо с ногами.

Мне хочется зареветь, но злость сушит слезы.

Вот ублюдки!

И я тоже хороша, не могла придумать лучшего способа, чтобы заявить о себе! Еще и на глазах этого дурня!

И минуты не проходит, как я слышу чьи-то лёгкие торопливые шаги. Обхватив колени, кладу на них голову, надеясь, что меня не заметят.

Но шаги приближаются.

— Эй, ты как? — обращаются на английском.

Я поднимаю голову.

Надо мной стоит девушка. Она не такая лощеная и ухоженная, как те девочки, которых я видела сегодня. На ней, как и на мне, нет этого дурацкого красного пиджака, навевающего мысли о театральных креслах. Она красивая, пусть мешковатая одежда и скрывает ее фигуру. Русые волосы собраны в хвост, из макияжа только тушь и подводка, а взгляд полон жалости.

— Ты была там? — догадываюсь я.

— Да, — кивает она.

Вздохнув, я прячу лицо в ладонях.

— Вот отстой, правда? — спрашиваю с раздражением.

Девушка садится рядом и толкает меня в плечо. Я выпрямляюсь и вижу ее протянутую руку.

— Все нормально, с кем не бывает. Я Луиза, но все зовут меня Лулу, — она приветливо улыбается. Ее зеленовато-карие глаза искрятся теплотой.

— Евгения, — отвечаю на рукопожатие, немного удивленная ее участием.

— Прости? — девушка морщит лоб.

— Юджиния, — переиначиваю на ходу.

— О, Джинни! Только не расстраивайся! Они же придурки, что с них взять. Но Ивонн, конечно, та ещё дрянь!

Я даже улыбаюсь. Мне так понравилось ее «О, Джинни», сказанное очень искреннее, что я едва не продолжила: «...поздравляю с поступлением на Гриффиндор».