Быстро пробежавшись по листам взглядом, я в упор посмотрел на Бориса. Глаза его блестели едва сдерживаемым гневом. Мрачный, подобранный, он действительно напоминал злого призрака. Не потому, что предпочитал оставаться в тени, а потому что стоило наткнуться на его взгляд, было ясно – когда крысы окажутся в ловушке, пощады не будет никому.

— «Беринг 320»? – судно было ничем непримечательным. Несколько раз я натыкался на него в порту. Обычное рыбацкое корыто, на которое мне даже приходилось подниматься. – Чёрт возьми, — процедил. – Скоро эта посудина выйдет из принадлежащих нам вод.

— Да, — подтвердил Акулевский.

Больше ничего не сказав, он пошёл к выходу. Я с похожей на шквалистый ветер яростью швырнул бумаги на стол. Стиснул зубы и двинулся за ним.

— Едем, — приказал Борис дожидающимся его людям. Одарил меня тяжёлым взглядом. Приглашением это не было – просто так он бы не появился. Проклятая лодка. 

Перехватить её в нейтральных водах было уже куда сложнее.

— Какова вероятность, что это не то судно? – коротко спросил я, когда мы вышли на улицу.

Водитель мгновенно открыл перед Акулевским заднюю дверцу внедорожника.

— Я нашёл её, Алиев, — выговорил тот прежде, чем сесть в салон.

Посмотрел на меня пристально.  Я ответил ему тем же.

Каждый раз, когда мне приходилось встречаться с ним, нервы шпарило пониманием, что он хотел моего Зверёныша себе. Чёрная, пережёванная с ревностью ярость превращала кровь в бурлящий коктейль.  Хрен он получит её обратно, даже если захочет.

Так и хотелось оскалиться, потому что я прекрасно знал – его не отпустило. Иначе бы его взгляд сейчас не был отражением моего собственного, как и напряжение, сквозящее в каждом слове.

— Я нашёл Еву, Алиев, — повторил Акулевский и скрылся в салоне.

Обойдя машину, я сам открыл дверцу с противоположной стороны, а как только захлопнул её, внедорожник рванул с места.

— Хочешь сказать, на этом корыте есть вертолётная площадка?

Не сбавляя скорости, внедорожник въехал на небольшое поле частного аэродрома. Я сразу же заметил готовый подняться в воздух вертолёт. Лопасти винта крутились медленно, лениво, как будто он, похожий на большую стрекозу, пригрелся в лучах так и продолжающего бороться с тучами солнца.

— На этой — нет, — бросил Борис. Гонимый винтом ветер и шум уже были отчётливо слышны, и говорить приходилось громче, — есть на другом.

Двое работников аэропорта бросились к нам раньше, чем мы успели остановиться. Лопасти завертелись быстрее в момент, когда я, оказавшись на непросохшем бетоне поля, пригнулся и бегом направился к вертушке. Нескольких секунд хватило, чтобы забраться внутрь и услышать разбавивший шум треск рации. Наши с Акулевским взгляды снова пересеклись, двое его ребят оказались по обе стороны от него, мои парни, ехавшие следом во второй машине – рядом со мной.

— Готовы? – крикнул высокий мужчина в старом растянутом свитере и, получив распоряжение от Акулевского, махнул пилоту. Нас качнуло, винт заработал быстрее.

Вцепившись в поручень, я наблюдал за тем, как взлётная площадка отдаляется от нас, как постепенно превращаются в точки четыре оставшиеся на нём внедорожника.

— Давно не летал на этих штуковинах, — когда мы набрали высоту, бросил я.

Вертолёт накренился, сделал резкий разворот. Пальцы Акулевского, как и мои, сжались на металле.

— Прикончу сукиных щенков, — вдруг прорычал Борис. – Даже сквозь хлопанье лопастей я разобрал его глухой, угрожающе раскатистый голос. Скулы его напряглись, гнев, который он всё ещё сдерживал, стал бесконечным. – Раздавлю, — всё то же рычание сквозь зубы.