«Ты его еще на «кыс-кыс» позови. А лучше на колбасу. Тогда точно прибежит», – проносится в моей голове.

Не подумал сразу. Колбасы вокруг точно нет, только фрукты и ягоды. Вряд ли он на это поведется.

– Буся! – причмокиваю языком, как обычно делают бабушки, когда выгуливают любимых питомцев во дворах многоэтажек. – Буся, ко мне. Домой.

Слышу громоподобный мужской смех, спугнувший птиц с ближайшего дерева. Хмуро смотрю на местных мужиков в трико, майках, а то и без. Курят, с улыбками косятся на меня. И даже не разозлишься, потому что я и сам знаю, что выгляжу как идиот в данный момент. Но Машка важнее. Не хочу, чтобы плакала. И «единственный друг» от проницательной тетки карябает по живому.

– Мужики, маленькую рыжую псинку не видели? Странный такой, с лохматыми ушами. Девочка будет очень плакать, если не найду, – давлю на жалость.

– Ты ж племянник Нелли? – узнает меня один из них, глянув на четки, намотанные на запястье левой руки как браслет.

– Я, – киваю.

– Слышал, ты травяные сборы делаешь. Покурил, и все прошло. Это правда?

Какие обо мне интересные слухи тут ходят. Не знал. Ну да хрен с ним, у меня все легально, пока не доказано обратное.

– От диагноза зависит, – пожимаю плечами.

– Да голова что-то болит в последнее время, – басит мужик.

– Так МРТ бы сделал.

– Дождешься его в нашей поликлинике. Все на месяцы вперед расписано. Так что, меняемся? Мы тебе собаку поможем найти, а ты мне смесь. Вы ж, колдуны и ведьмы, по бартеру работаете. Мне жена говорила.

Улыбнувшись, обещаю что-то придумать для мужика, и вот мы уже в четыре глотки орем на всю деревню это треклятое: «Буся-я-я!» Мне кажется, от такого хора он вообще никогда не вылезет.

Расходимся в разные стороны. К нам присоединяется местная детвора и тоже ищет собаку.

Вот так одна маленькая женщина может поставить на уши целую деревню. И даже не своими руками, а чужими лапами.

Буся не находится ни у реки, ни на краю леса, ни у местного магазинчика, а уже начинает смеркаться.

– Я нашел! Нашел! – кричит один из мальчишек, указывая нам на густую поросль осоки и камыша. И мне это нихрена не нравится.

– Не лезь туда! – выкрикиваю мальчишке и перехожу на бег, умоляя вселенную, чтобы Буся был жив.

– Где он? – с другой стороны взвизгивает Машка. Она-то здесь откуда?

Годы тренировок не прошли даром. Я успеваю быстрее нее добежать до болота, поймать ее за талию, оттащить в сторону. Пес смог влететь в него довольно далеко, но пока неглубоко. Стоит, жалобно скулит. Лапы увязли в этой жиже по самое пузо. Ему не хватает сил вырваться. Дергает ушами, глядя на меня несчастными глазами-бусинами.

– Точно Бусик, – усмехаюсь.

Жалко животинку, не нашли бы, сдох здесь.

Машка хнычет:

– Вытащи его. Пожалуйста, Шам. Как я без него?

– Сейчас все будет, – смотрю по сторонам в поисках чего-то, за что можно зацепиться. Бесславно утонуть в болоте в первый же день отпуска мне не улыбается от слова «совсем».

Мужики подходят. Отправляют одного из пацанов за веревкой. Нам остается только ждать и всем вместе наблюдать за несчастным Бусей. Машка в слезах снова порывается его спасать. Прижимаю ее к себе, успокаиваю.

– Вытащим сейчас, – вожу губами по волосам.

– А если нет?

– Вытащим.

– Нашел! Дядь Паш, я нашел веревку, – кричит посыльный и тащит приличный такой моток, больше похожий на тонкий канат, чем на веревку.

Делаю петлю, затягиваю на себе и отдаю конец мужикам. Скидываю обувь, подворачиваю штаны и шагаю в эту чвакающую субстанцию со специфическим запахом застоявшейся воды.

– Ну здорово, Буся, – хмыкнув, осторожно поднимаю собаку и на вытянутых руках торжественно несу хозяйке.