- Так это дача твоего отчима? - спросил Сашка, едва выехав на шоссе, потому что молчать попросту не умел.

- Я же рассказывала, - поморщилась в ответ. Больше всего на свете меня раздражала его исключительная болтливость, заставляя терпеть только по причине того, что он был чертовски хорош собой, богат и не особенно настаивал на том, чтобы жить вместе.

- И он туда не приезжает?

- Саша, я отвечала на эти же вопросы уже не один раз, ты можешь хоть пять минут помолчать? - не выдержала я, а он взорвался в ответ:

- Я тебя две недели даже не видел! Перекидывались сообщениями, как малолетки, а теперь ты мне заявляешь, что я много говорю? Да ты ахренела совсем! С какой стати я тебя терплю уже год?!

- Вот ты мне и скажи, - спросила язвительно и сложила руки под грудью, а он бросил быстрый взгляд и понял, что перегнул.

- Потому что ты красивая, хоть и сучка, - пробубнил в ответ и сосредоточился на дороге.

- Красивых много, - заявила я, - разуй глаза. Найди себе какую-нибудь тихую мышку забитую, будет тебе сидеть борщи варить и дома поджидать, названивая каждые полчаса с один и тем же вопросом: «где же Сашенька?». А Сашенька опять в баньке с мужиками, бухлом и девками за отдельную плату.

- Да завали ты уже, - поморщился Саша, потому что была то чистая правда: и баньку любил, и девок тарифных.

- Ты, главное, почаще проверяйся, - сказала в сто первый раз свое коронное.

- Ярослава, закрой варежку, умоляю, - взревел он, - не трахаю я никаких девок, кроме тебя, - а я только весело рассмеялась в ответ, - один раз застукала, почти год прошел! Какая же ты злопамятная, - и тяжело вздохнул, как будто на его плечах держался целый мир, но, наконец-то, замолчал, а я смогла включить любимое радио и сделать его погромче, подпевая.

Сашка ухмыльнулся и прибавил газу. Странное дело, его всегда дико заводило, когда я начинала петь. Может от того, что голос у меня и в самом деле был, а может, потому, что только в это время я не язвила и выглядела почти что человечно.

Вообще, пение с самого детства было моей страстью, которую мама старательно поддерживала. Когда мы переехали к Борису, то есть к отчиму, это было единственным занятием, которое мы с Максимом делали вместе, на короткий срок устанавливая перемирие. Посему, предавалась я этому увлечению с удовольствием, отдавая всю себя, и до дачи мы доехали за рекордные полтора часа без ругани.

- Я думал, она побольше, - скривился Сашка, выходя из машины.

- А что ты собрался тут делать? - спросила недовольно.

- Ну, просто, он вроде не бедный. А это так, лачуга какая-то.

- Ну, ты и мажор, - презрительно вздернула губу, - двухэтажный дом со всеми удобствами, огромной верандой, беседкой с мангалом и роскошной баней – это для тебя уже лачуга? На хрена ты вообще заставил меня ехать сюда?

- Уж получше, чем твоя квартира, - не остался он в долгу и полез в багажник за моей сумкой.

- Простите, что не соответствую твоим высоким стандартам качества. Продажные девки в этом плане гораздо перспективнее, - Сашка закатил глаза и молча пошел на участок, а я пошлепала следом, поняв, что дважды за день использовать один и тот же подкол все же ниже моего достоинства. К тому же, ужасно не оригинально.

«Теряю сноровку» - подумала грустно, отворила дверь и прошлась по первому этажу, открывая окна.

- Эй, - позвал он со второго, а я поднялась по ступенькам, - в какой комнате остановимся?

Я решительно прошла в ту, которая всегда была моей, и распахнула дверь. Хорошо, что я бывала тут, уже будучи взрослой, основательно все переделав, иначе мог бы выйти конфуз: обилие подушек и постеров стало бы предметом издевок еще на очень долгое время.