- Не надо, - но он уже не мог остановиться, ткнул в меня пальцем и заорал дурным голосом:

- На костер ведьму!

Нижняя губа задрожала, а на глазах предательски навернулись слезы: каждый раз ужасно обидно. На шум пришел Виктор, который был на улице, и замер в дверях, уставившись на меня и загородив проход.

- Позвольте откланяться, - сказала язвительно дрожащим голосом и театрально присела, а он сделал шаг в сторону, не сводя с меня глаз, и дал пройти.

Я выскочила во двор, забежала за угол дома и обнаружила лавочку на солнце: Плюхнулась на нее и позволила себе разреветься, как маленькой девочке. Петька тыкался носом в мои руки и поскуливал, потом запрыгнул рядом и пристроил передние лапы и морду у меня на коленях. Через минут десять появился Макс и сел с другой стороны:

- Не хнычь.

- Отвали, - пробубнила, отворачиваясь.

- Ну, не удержался, - вздохнул он, - подумаешь. Давно тебя такой не видел.

- И поэтому надо обзываться? - спросила с обидой, а он снова вздохнул.

- Это же шутка. Ты круто выглядишь, когда такая. Никогда не понимал, зачем тебе что-то прятать.

- Потому что как ведьма. Или как ты там еще любишь говорить? Мутант.

- Ты красивая и прекрасно об этом знаешь. А что я там сопливым пацаном говорил, пора бы уже и забыть, - и хохотнул, покачав головой: - Парни до сих пор в себя приходят.

- Увези меня отсюда, я туда больше не вернусь.

- Нельзя и ты прекрасно об этом знаешь. Как я Злате в глаза посмотрю, если с тобой что-нибудь случиться?

- А, так тебя мамин гнев волнует? - усмехнулась я, а он поднялся и, стоя ко мне спиной, упер руки в бока. - Не надо, - снова попросила я, потому что это был запрещенный прием.

- Черный ворон, - затянул он тихо, а у меня мурашки побежали по всему телу от его бархатного тембра голоса, - что ж ты вьешься надо мной, - постепенно прибавляя звук продолжил Макс, отлично зная, что я не выдержу и подхвачу.

Удивительно, но это была наша любимая песня для совместного исполнения. Отчим всегда ужасно умилялся, подозреваю, именно он нам ее впервые и поставил. Мама закатывала глаза и предпочитала уходить в другую комнату, потому что от выражений наших лиц ее передергивало, а мы не могли остановиться, пока не допоем до последнего слова.

Я поднялась и встала рядом в ту же позу, подхватив:

- Ты добычи не добьешься, черный ворон я не твой.

- Что ж ты когти распускаешь, - взревел Макс в полный голос, а у меня снова появилось то распирающее изнутри чувство, как будто я сама была голова вот-вот пасть за Родину.

Наши голоса эхом разносились по округе и мы, как водится, допели до конца и постояли еще немного, подставив лица солнцу.

Макс опустил руки и обнял меня за плечи, разворачивая к дому:

- Пойдем, - а потом посмотрел на меня и заулыбался: - Черт, я по этому соскучился, - мы прошли в дом, парни тут же впились в меня взглядами, а Макс сурово нахмурился: - Не пялиться.

Гоча отвел взгляд, а Вите было все равно: как таращился, так и продолжил.

- Классно спели, - заявил Гоча, - не понятно только на хрена, водку вроде не жрали, но я все равно проникся.

- Батя нас так мирил, - хмыкнул Макс, а я подергала его за футболку и заглянула в глаза:

- Так есть хочется, - сказала тихо.

- Сейчас что-нибудь придумаю, - и повернулся к Виктору: - Обработай ей пузо.

Витя молча ушел в комнату, а я зашипела Максиму, вставая на носочки, чтобы быть ближе к его уху:

- Сам обработай.

- Он умеет почти профессионально, не спорь, - отрезал Максим, а Витя вернулся с аптечкой и кивнул мне на диван.

Я скривилась и проследовала в указанном направлении. Легла, задрав футболку и уставилась в потолок. Он наклонился, внимательно рассматривая порезы, смочил водкой ватный диск и прошелся по всему животу, а потом наклеил несколько пластырей как попало и не удержался от смешка.