Виктор улыбнулся мне. Я лишь ответила ему полуулыбкой — мы всё-таки на серьёзном совещании находимся. Роман перехватил наши сигналы друг другу. Его взгляд стал ещё более ледяным, хотя мне казалось, что холоднее уже просто невозможно. Но Роман, как и всегда, превзошёл мои ожидания…

Он отвернулся от нас и сосредоточился на том, что говорил его отец.

20. 20.

Я решила отложить вопрос с работой до следующей недели. Посмотрю на поведение Романа, ведь теперь мы в одной упряжке будем втроём, пока он перенимает дела от своего отца, — я, Пётр и Роман.
После конференции все разошлись по рабочим кабинетам, и Пётр Сергеевич позвал меня, пока Роман занимался делами на своём месте.

— Садись, — кивнул он мне на диван в зоне отдыха.

Я села рядом с ним и посмотрела в ожидании на мужчину.

— Как Оленька себя ведёт дома после нас? — спросил он.

— Нормально, — ответила я. — Говорит, что Наташа и Лада с ней играют, и ей не скучно. Не знаю даже, как их благодарить обеих. Кстати, со следующей недели открывается сад, и я буду водить её туда. Больше не буду вешать Ольку на Наташу.

— Вешать… — хмыкнул Пётр. — Ты, Катюша, до сих пор никак не поймёшь или не свыкнешься, что больше не одна. У тебя есть семья — мы. И Олечка нам не чужая, мы хотим с ней общаться, и ничего общего с “свешивать ребёнка” это не имеет. Мы всегда вам рады, и более того, я лично настаиваю, чтобы ты привозила Олю к нам на выходные. Бабушка и дедушка тоже имеют право требовать часы общения с внучкой. Я понимаю, что ты нас всех однажды, и нас с Наташей, ни за что вычеркнула из своей жизни и жизни Оли, но придётся тебе это менять. Ты услышала?

— …Да, — оторопело ответила я после такой отповеди. — Я услышала.

— Значит, в следующие выходные мы будем ждать Олю, которая к тому моменту уже должна знать, что мы её бабушка и дедушка. Иначе я расскажу ей сам.

Я уставилась на Петра. Нет-нет, я пока не готова!

— И не спорь, — изогнул одну бровь Пётр Сергеевич. Он прочёл мои эмоции по глазам — всё-таки мужчина действительно успел хорошо меня узнать. — Я дал тебе время, но не вижу, чтобы ты торопилась.

— Я скажу ей. Обязательно, — виновато отозвалась я. Он прав — я не торопилась. Слишком страшно взять и сказать, да и как объяснять это малышке… И Роме.

— Тебе срок до конца следующей недели, — произнёс Пётр Сергеевич. — И Роме до этого расскажешь тоже.

— Хорошо, — кивнула я, понимая, что у меня не будет желания говорить ему и через год, поэтому принципиальной разницы, когда именно сказать, нет. — Скажу в течение недели.

— Далее сделаем тест ДНК, — продолжил Пётр, удовлетворившись точными сроками от меня. — А потом — извини, я буду участвовать в твоей жизни. Олечка — наша первая внучка, мы с Наташей хотим, чтобы она получила хорошее образование, ходила в кружки и развивалась. Жила в хороших условиях, иначе все будут трубить, что внучка бизнесмена Питерского живет в нищете. Да и вообще — мне бы самому хотелось лучшего и для Оли, и для тебя, глупая ты наша девочка. Мы теперь породнились, и привыкай быть Питерской уже сейчас.
Прозвучало довольно странно. Воспоминания снова царапнули по живому.

Нет, я прекрасно поняла, о чём говорил Пётр Сергеевич, — что я хоть и ношу другую фамилию, но в Оленьке течёт кровь и самого Петра, а потому я причисляюсь к его семье Питерских. Но я и была бы Питерской на самом деле, если бы мы тогда с Ромой поженились. Сколько раз я уже примеряла на себя его фамилию, но так и не дождалась этого. Вместо свадьбы мы расстались. Теперь же этой фамилией меня нарекает его отец…