Я не стала отказываться — мне памперсы были не по карману. Я взяла номер Наташи и обещала ей позвонить, когда Оленька родится.

— Кать, а ребёнок чей? — спросила меня Наташа.

— Не Ромы, — ответила я.

Не хотела, чтобы он знал. Когда у меня было желание сообщить, он меня слушать не хотел. А теперь желания сообщать ему и чтобы он — возможно — участвовал в жизни дочки, не было у меня.

— Ну смотри сама, — покачала головой жена Петра Сергеевича.

***

Родила Оленьку сама, без особых сложностей — всё как у всех. В стандартный срок нас выписали домой, и началась наша с ней жизнь. Я оформила все причитающиеся мне пособия, и пусть не легко, но мы с ней выжили.

А спустя полтора года я встретила на улице Петра Сергеевича, который заехал в наш местный супермаркет у дома купить воды.

— Ой, Катенька! Здравствуй, — улыбнулся мне мужчина как родной. Как всегда — красив, одет с иголочки. Бизнесмен, одним словом. От него веет шиком, властью и силой. — Боже мой, какая лапочка!

Он улыбнулся и дочке, и меня кольнула совесть — Пётр не знает, что это его же внучка. Та словно узнала что-то родное, улыбнулась ему в ответ и весело лопотала.

— На работу скоро? — спросил он меня.

— Да надо бы, — вздохнула я. — В прошлом месяце последнее пособие получила. Теперь ищу работу, в сад её начала водить с года уже.

— Ого, рано…

— А куда деваться? Мне надо нас кормить.

— Слушай, ну я с работой помогу тебе, Кать, — повернулся ко мне Пётр. — Ты приходи завтра в офис. Вот адрес. Есть кому ребёнка оставить?

— Да, в сад отведу. Только она пока не на полный день ходит, я утром приеду. Можно?

— Конечно можно, — кивнул Пётр. — Скажи, что от меня. Тебя пропустят в мой кабинет. Что-то подберем тебе, не переживай.

— Спасибо большое!

Я не знала, как благодарить отца Ромы, но он очень мне тогда помог. Оленька в садик стала ходить, а я — на работу. Так и выжили с ней потихоньку, и сейчас ни в чем особенно и не нуждаемся. Я оказалась в офисе Петра Сергеевича.

Странно… Рома меня разрушил, а его отец — спас…

Села в кровати, резко втянув воздух, распахнув глаза.

— Боже… — прошептала я, зная, что в соседней комнате спит Олька, и провела ладонями по лицу. — Сон… Это был сон.

Я выпила воды и снова улеглась в попытках уснуть.

Спустя столько времени мне опять приснилась любовь к Роме и боль от его предательства.

17. 17.

— Так, дочь, давай скорее, — поторопила я Олю, которая сегодня, как назло, медленно одевалась. — Мама на работу опоздает.

— Мы опять поедем к Наташе? — спросила она, натягивая штаны.

— Да. А что? — повернулась я к ней. — Тебе там не понравилось?

— Понравилось, — ответила Оля. — Наташа хорошая. И Лада весёлая. Мам, ты знаешь такое имя — Лада? Красивое.

— Лада? — переспросила я.

— Да, — кивнула дочь. — Наташа сказала, что это невеста её сына.

Я повела стрелку на глазу не туда. Рука с кисточкой подводки дёрнулась на этих словах.

— Чёрт, — пробурчала я и спешно стала исправлять макияж. — И так времени нет…

Значит, Лада.

Невеста сына.

А её сын — Рома, пусть и неродной.

Значит, Лада — невеста Ромы.

Ясно.

Неудивительно, конечно. Странно, что он не женат, а только собирается жениться.

Лада красивая. Рома молод и тоже хорош собой, обеспеченный, умный мужчина.

Конечно, ему надо завести семью. Если эта Лада делает его счастливым — я только порадуюсь за него.

— Собирайся, Оль, — сказала я ей, устраняя кривую стрелку с века. — Хватит болтать. Одевайся. А то уеду без тебя, а ты тут одна останешься взаперти.

— Не-е-ет! Не останусь!

— Тогда одевайся живее.

Неожиданный звонок по телефону едва не заставил меня испортить макияж ещё раз.