— Нам пора, — прервала я их диалог, боясь, что Роману придёт в голову выяснять информацию об отце девочки. — Спасибо, что подвёз. Не думала, что ты согласишься.

— Какая бы ты ни была, но ты женщина, а женщин надо оберегать и защищать, — ответил он мне.

Я аж зависла от такой фразы. Она звучала одновременно правильно и оскорбительно. Что значит, какой бы я ни была? А какая я, по его мнению? Впрочем, не хочу знать и слышать этого, всё и так ясно по его пренебрежительному тону. Не стану развивать эту тему и просто уйду.

— Доброй ночи, — произнесла я, изо всех сил делая вид, что меня не волнует всё то, что он наговорил опять.

Я помогла Оле выйти из машины, мы попрощались с Романом, и он уехал, а мы поднялись в квартиру. Едва я успела накормить себя и ребёнка ужином, как тут же нарисовалась Суворова.

— Ну, как прошёл рабочий день? — спрашивала она меня по телефону, пока я наливала себе чай.

— Отвратительно, — отозвалась я. — Ты просто себе не представляешь даже — насколько!

— А что случилось? — удивилась Суворова. — Обычно ты довольна работой. Пётр, что ли, загонял?

— Да нет, — вздохнула я. — Не Пётр. Роман вернулся, уже сегодня. Он был в офисе.

— Да ты что! — тут же всколыхнулась она, и на заднем фоне я услышала какой-то грохот.

— Ты что там — со стула свалилась, услышав новости? — спросила я подругу.

— Почти, — отозвалась та. — Слушай, ну и как?

— Что — как?

— Как он выглядит?

— Хорошо, — изогнула я одну бровь. — Ещё бы рот не открывал — вообще бы золотко был, а не мужик.

— Так, а что он говорил? — тут же поинтересовалась Даша. — Вы уже и поговорить успели? А он тебя узнал?

— Узнал, конечно, — хмыкнула я. — Был безумно рад встрече и на Петра Сергеевича потом ругался в кабинете. Дрянью обзывал меня, зная, что я нахожусь рядом в приёмной и слышу их.

— Вот сволочь, а, — начала злиться Суворова. — Как был козлом, так и остался. Характер не меняется.

— Ну почему козлом, — ответила я. — Он мне и помогал ведь… Пока не случилась вся эта история.

— Да, помню…

— Хотя сейчас он ведёт себя действительно ужасно, — признала я. — Как в школе до того, как у нас всё завязалось.

— Цепляет тебя тоже?

— Ну да.

— Странно, — хмыкнула Даша. — Я думала, он повзрослел всё же, и надеялась, что Питерский не станет тебя цеплять как малолетка. Видимо, это тоже из характера не вымывается со временем.

— Наверное…

— Кать…

— Что?

— Ты только смотри не купись на его красивые серые глазки опять, — осторожно сказала Даша. — Не вздумай ему поверить снова.

— Да ты что! — рассмеялась я. — Я уже не такая дурочка, какой была в семнадцать. Я больше не попадусь на его уловки и не влюблюсь второй раз в того, кто меня обижает и делает это намеренно, лишь бы сделать больно.

— Вот и умница, — вроде бы успокоилась Дарья. — А то второй раз тебя из такой депрессии вытащить будет уже сложнее.

— Не беспокойся, — заверила я её, и сама уверовав в это. — Никаких отношений между нами быть не может. Я его больше не люблю, не умираю по нему, а он — кажется, женат.

Мы ещё какое-то время обсуждали Романа, его девушку или даже жену, то, что про Ольку ему придётся рассказать рано или поздно, и очень даже интересно — не сбежит ли его краса, когда узнает, что у её любимого есть дочь от другой женщины?

Время покажет…

А ночью уснуть удалось с трудом.

Во сне я вдруг оказалась снова семнадцатилетней, влюблённой и счастливой…

11. 11.

— Ромка! — выдохнула я, когда увидела его идущим по воздушному коридору прямо из самолёта.

Он тоже выискивал глазами меня, а когда нашел, заулыбался и начал мне махать рукой.