— Обещаю, что больше тебя не трону, — говорит уже с нажимом, насупив брови, а в глазах мелькают отблески сожаления.

— Конечно, не тронете... И не буду я ничего доедать... Я просто немедленно уеду отсюда и всё! Вернусь в отель! Не позволю ещё одному психу стать частью моей жизни! — выплюнув всё это на одном выдохе, я срываюсь с места и несусь в коридор, готовая убежать даже босиком — потом разберусь, как добраться до отеля.

Но уже возле двери Андрей настигает меня, резко хватает за руку и разворачивает к себе, вжав спиной в стену.

— Не смейте меня трогать! — визжу изо всех сил. — Не прикасайтесь ко мне никогда!

Он снова отступает. Отходит назад, выпустив меня из плена своих рук. Во взгляде вновь мелькает сожаление, а затем он стекленеет и покрывается толстой коркой льда.

— Не трону, Лин.

— Я уже это слышала пару минут назад на кухне, и что в итоге? Вы... опять меня схватили! Погнались за мной? Как это понимать, Андрей?! Вы не имеете права меня удерживать! Не смеете хватать! Я... Я имею полное право уехать! И не доверять вам больше! — выкрикиваю, глядя в ледяные глаза.

Корка ничуть не сходит.

Мужчина кладёт руки в карманы трико, отчего мой собственный взгляд машинально скользит вниз. Я тут же себя одергиваю, и возвращаюсь к голубым глазам, смотреть в которые все же безопаснее, чем на любые другие части тела Андрея.

— Верно, Лин. Ты можешь уйти. И я не имею права тебя держать и хватать, если только это не необходимость для твоей же защиты. Там, на кухне, я не должен был этого делать. Это... была моя слабость. Ты очень похожа на одного человека... — он обрывается и замолкает на этой фразе.

А я чувствую и вижу, как складывается первый пазл в картине под названием "понять Андрея".

Те взгляды, что мужчина на меня бросал и бросает до сих пор. Его странное поведение... Получается, это все из-за того, что я похожа на какого-то человека из его жизни? И что это за человек? Что он значил или значит для него?

Любопытство волной накрывает меня, хотя, следуя здравому смыслу, я должна сейчас бежать из квартиры и искать способ добраться до отеля. Но не могу. Мне хочется получить ответы, хотя бы какие-то.

В голове настойчиво звучит голос Мэй "не позволяй над собой никакого насилия". И вроде я пытаюсь. Вроде... Только я вдруг начинаю сомневаться, что со стороны Андрея это было насилием.

Надо же как пара фраз могут исказить, изменить, исправить отношение человека к другому человеку и его поступкам.

Минуту назад я думала, что Андрей просто псих, а сейчас... А что сейчас я о нем думаю?

— И что же это был за человек? — спрашиваю, прикусив губу и чуть сместившись в сторону, чтобы быть ближе к двери на всякий случай.

Ручка больно упирается в поясницу, но я готова потерпеть, пока не услышу ответ.

— Этот человек был очень дорог мне, — тихо произносит Андрей.

Его взгляд неотрывно следит за моими передвижениями, но новых попыток схватить меня мужчина больше не делает.

— Был? Или есть?

Это некорректный вопрос — я знаю. О таких вещах не спрашивают. Я бы сама отругала человека, если бы он при мне перешёл в столь личную плоскость, но ведь сейчас я имею право знать, так? Андрей первый пересёк границу между нами, напугав меня своими действиями.

— Этот человек умер, Лин, — его голос звучит приглушенно, когда он отвечает, а в глазах образуется ещё больше льда, чем до этого.

— Вы... любили его?

— До сих пор.

В воздухе повисает тишина и становится холодно. Нет, я уверена, что причина не в том, что на Сейшелы вдруг опустился арктический мороз. Холод исходит от глаз мужчины. Я всматриваюсь в их глубины и, кажется, вижу трещины. Лёд трескается, а из трещин веет ледяным дыханием прошлого этого человека. И я не уверена, что готова с ним столкнуться. Мне и моего прошлого хватает.