- Давид, почему ты так спокоен? – спрашиваю я, когда он, взяв меня за руку, ведет к машине. – Это же пожар. А если бы мы погибли?

У меня до сих пор сердце замирает от страха.

- Я же не дал нам погибнуть, - отзывается Давид. – Со мной ты в безопасности. Но только со мной. Садись, - открывает переднюю дверь.

- А куда это мы поедем? – спрашиваю я, не торопясь сесть в машину.

- Домой, - как ни в чем ни бывало отвечает Давид. – Куда же еще? Переодеться надо, душ принять. А потом и поговорим.

- Ясно, - киваю я. – Вот эти твои «поговорим» обычно до разговоров и не доводят. Нет, Давид, я домой поеду. Вика, наверное, уже волнуется.

Вижу, как Давид недовольно сжимает губы.

- Хорошо, - произносит вслух. – Отвезу тебя домой. К тебе домой. Садись.

- Василиса, - говорит Давид уже в машине, - ты, мне кажется, не до конца понимаешь, в какую задницу попала. Ты в опасности. Понимаешь? – поворачивается и быстро смотрит на меня. – Я могу тебя защитить. Только я.

- Хм, - задумчиво произношу я, - это что-то новенькое. То есть я должна поехать к тебе не из-за договора, а ради защиты? И ради этого же раздвинуть ноги?

Давид усмехается. Паркуется возле дома, в котором мы с Викой сейчас живем.

- Ну, заметь, тебе же нравилось это делать. Давай, по-честному? Нравилось?

- У меня был выбор?

- Ты кончала, Василиса. Со мной кончала. Помнишь же, как ахуенно было? Такое не забывается.

- Я притворялась, - знаю, что, наверное, это очень обидно слышать, но не могу удержаться.

Давид лишь смеется.

- Ты еще и врушка. Думаешь, я не могу определить, когда баба кончает по-настоящему, а когда притворяется? Ты – плохая актриса, Василиса. И кончала ты по-настоящему.

Его самоуверенность просто бесит.

Сжимаю руками виски.

11. 11. Василиса

- Что? – обеспокоено спрашивает Давид. – Василиса, что? Тебе плохо?

- Голова кружится и тут колет, - показываю на левую грудь.

- Надо было в больницу тебя отправить! – Давид бьет по рулю ладонями.

Я молчу в ответ, а потом запрокидываю голову на бок.

- Василиса? – Давид берет меня за подбородок и слегка трясет.

- Василиса? – зовет меня, я не отзываюсь. – Черт! Угорела, все-таки! Суки! Убью найду! Сейчас, девочка, сейчас.

Приоткрываю глаз и вижу, как Давид тыкает в телефон.

Ладно, хватит с него.

- Ну что, хорошая я актриса? – спрашиваю с улыбкой, поправляя волосы.

Давид медленно поворачивается ко мне. Отбрасывает телефон на панель. В его глазах зарождается нечто, чего я начинаю бояться.

Молча он кладет ладонь мне на шею и слегка давит.

- Маленькая сучка, - буквально цедит сквозь зубы, - играть со мной вздумала?

Наклоняется и его лицо совсем близко.

- Не зли меня, девочка.

А я задыхаюсь. Но не от его ладони у меня на шее. От запаха. Вернее, от вони.

- Извини, - говорю, зажимая нос пальцами, - но ты пахнешь как подгоревший шашлык.

- Хм, - Давид как-то сразу расслабляется и на лице появляется улыбка, - не самый плохой аромат. Я пахну мясом.

- А я вегетарианка, - отворачиваю лицо, потому что Давид наклоняется еще и его губы почти касаются меня.

- Смотри, до чего без меня докатилась, - ухмыляется он. – Помнится по утрам ты резво бутерброды уплетала. С колбасой бутерброды. Василис, - поворачивает мое лицо к себе и смотрит прямо в глаза, - я соскучился. Поехали домой. Попробуем еще раз. Сначала.

- Для чего, Давид? – спрашиваю теперь уже серьезно. – Ради акций этих? – смотрю пристально. – Ты развелся со мной, Давид. Хотя обещал, что не сделаешь этого никогда. Я уже поверила тебе раз. Пусти. Дай мне выйти.

Толкаю его от себя и он послушно отступает. Не давит. Садится на свое сиденье.