— Сука… — выдыхает с нисходящей с лица улыбкой.

— Козел! Не делай так больше. Ты пьян?

Нет, он абсолютно трезв, потому что от него нет запаха алкоголя и я не почувствовала его вкус, когда он меня целовал.

— Ты сама этого хотела, иначе не смотрела бы такими голодными глазами, — ухмыляется он, проводя пальцами по моим пульсирующим от его страсти губам. Я хочу отвернуться, но он не даёт, держит меня за подбородок. — Януль, если твой сопляк не может тебя удовлетворить, если ты так сильно хочешь нормального секса, то можешь попросить меня напрямую и я поищу окошко в своем напряженном графике.

Мой рот открывается в изумлении.

— Ч-что ты… — задыхаюсь от возмущения, смотря на него с опаской.

— Вот так просто, скажи: Яр, я хочу, чтобы ты меня трахнул, — говорит он на полном серьезе. — Я могу сделать это, так как ты пожелаешь, могу быть мягким и внимательным, а могу сделать это так, что ты не сможешь нормально ходить пару дней. Для тебя я могу быть любым.

Он же просто издевается надо мной. Выводит на эмоции и к моему сожалению, они есть, я почти задыхаюсь, в груди сердце грохочет, щеки горят от стыда, а в голове всплывают разные аморальные образы с ним в главной роли. Он змей искуситель, знает, что сказать и что сделать, чтобы заставить думать только о нем.

Я должна взять себя в руки.

Сашка, думай о Сашке! У тебя есть Рудаков черт возьми, ты не должна стоять здесь и фантазировать об этом напыщенном павлине. Не должна.

— Я никогда не буду с тобой в этом плане, у меня есть парень, разве ты этого ещё не понял?

Мой голос дрожит. Я не хочу этого говорить. Я хочу ещё… Черт, нет не хочу. Это же Бесов! Враг номер один. Он испортит мне жизнь, я не должна вестись на его провокации.

— Никогда не говори никогда, карамелька, — он снова наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо следующее: — Можешь идти к своему сопляку, но помни, как дрожала в моих руках и думай о том, что ты могла получить если бы попросила увести тебя из клуба.

Не дав мне ответить он смачно чмокает меня в губы, отпускает и быстро уходит.

Шокированная я продолжаю стоять ещё некоторое время.

Спокойно, Ян, спокойно.

Немного придя в себя, я поправляю одежду, которую Бесов растрепал и бегу сразу же в туалет, чтобы увидеть в зеркале взгляд дикой кошки, которую хорошенько потрепали.

Какой кошмар!

Умываюсь, смывая с себя косметику и собираю волосы в хвост. Я стараюсь не обращать внимание на то, как горят мои глаза, они горят, словно я бешеная. А ещё я ощущаю больную тяжесть в животе, которая отдаётся спазмами. Кладу на него руку и чувствую, как внутри все щекочет.

Я уже не говорю о своей груди, которая болит так, словно ее хорошенько помяли.

— С ума сойти… — шепчу я ошалело себе под нос. — Что со мной происходит?! Ненавижу гаденыша!

Вскоре на место шока, приходит злость. Нет, я просто в ярости!

Да как он посмел ко мне прикоснуться, да еще и поцеловать. Называть «сестричкой», хотя сам недавно предупреждал, чтобы я ни ногой в его дом. То видеть меня не может, то нападает.

Путается в показаниях паренёк.

Играет? Манипулирует? Все может быть.

Хочет, чтобы мы с Рудаковым расстались, чтобы видеть в моих глазах боль.

Нет, этого не случиться.

Я, громко цокая не высокими каблуками, выхожу из туалета и без промедления следую к своему столику. Уже все на месте, Сашка весёлый как никогда, общается с Мариной и Ленкой, не обращая на меня внимания. Это хорошо, оно мне сейчас и не нужно. Не хватало, чтобы он подметил во мне изменения. Да и я не могу смотреть ему в глаза. Стыдно.

Карина сидит забившись в углу, а рядом с ней Макар, который молчит. Странно это все. Надеюсь, он ее не обидел.