– Забей.

– Ну конечно... Блин, что это вообще было? В ресторане? Меня потом вопросами достали. Еле отделалась. Ты спишь с этой малолеткой?

Крис замолкает. Сам я отвечать ей не собираюсь.

– Или она тебя динамит? Серьезно? – смеется. – Прям вау. Это тебе карма прилетела за всех обиженных баб!

– Все еще дуешься?

– Нет. Я пока не выжила из ума, чтобы в тебя влюбляться. К тому же, кажется, теперь у меня есть Алик. Богатый, правильный, красивый, щедрый. Что еще нужно? Но ты сейчас все мне портишь. Отвлекаешь от...

Крис хихикает. Она всегда такая – легкая. Все два года, что мы были вместе, мы делали, что хотели. Полностью свободные отношения. Единственное, что нас связывало и связывает сейчас, – дружба и хорошие совместные рекламные контракты, по условиях которых для заказчиков мы должны быть парой.

– Если решишь заявиться на съемки, я тебя прошу, скандалов не устраивай. Валдис и так от тебя шарахается.

– Хорошего вечера, – сбрасываю вызов и наконец-то выезжаю с парковки Ксюхиного дома.

27. 27

Ксю

– То есть он сам к тебе приехал, – Юля берет с тумбочки яблоко и надкусывает его с громким хрустом, – а потом еще и поцеловал?!

– Ага, – подгибаю под себя ноги, сидя на кровати в своей бывшей общажной комнате.

Сегодня очень лояльная вахтовичка, поэтому меня пропустили без проблем.

Все, что произошло каких-то сорок минут назад, до сих пор вводит меня в состояние полнейшей растерянности и волнения. Соколов приехал в мою квартиру, ночью, после всего, что между нами происходило…

Зачем он меня поцеловал? К чему эта глупая игра в чувства?

Обнимаю себя руками и слегка раскачиваюсь из стороны в сторону. Юлька же продолжает рассуждать:

– Почему ты откидываешь мысль о том, что можешь ему нравиться?

– Потому что…

Про случай на празднике Миши я ей не рассказывала, да и не буду уже. Смысла в этом немного.

Фёдорова вытягивает два больших пальца вверх, тем самым стебет мой ответ.

– Юль, просто… ну это же Соколов, – раздраженно касаюсь лба. – Какие чувства? Он девчонок как перчатки меняет…

– Ну тут согласна. Что делать будешь?

– Не знаю, – пожимаю плечами, – давай лучше о тебе. Не зря же я сюда среди ночи ехала. Прости, что завалилась и вылила на тебя все это, а тебя не выслушала. Просто бесит. Неимоверно бесит.

– Понимаю, – подружка улыбается, но глаза печальные. – Вот, – протягивает мне какой-то белый футлярчик, по крайней мере, издалека он кажется таковым. Только когда беру в руки, соображаю, что это тест.

– От кого? – растерянно смотрю на две полоски.

– Ты его не знаешь, – Юлька устало качает головой, – не представляю, что теперь делать.

– Блин, и я тут со своей ерундой, – кусаю губы и пересаживаюсь к ней на кровать. – Срок знаешь?

– Пять недель.

– Новоиспеченный папаша в курсе?

Подруга положительно кивает.

– И что?

– Дал денег на аборт. Но врач сказала, что, если сделаю, шансы потом забеременеть будут очень маленькими.

– Капец, – все, на что хватает моего словарного запаса.

– Я… в общем, ты не могла бы попросить маму помочь мне с работой? Учебу придется бросить, но чтобы подыскать что-то приличное... сама понимаешь.

–  Конечно.

Часто киваю. Юлька живет на стипендию, в общаге, своей квартиры у нее нет.  Если бросит учебу, лишится и одного, и второго. Но когда родит, ей все равно тут остаться не позволят. Нужно будет работать… Боже, как же она будет жить? Ей всего девятнадцать, а перед ней встают такие проблемы. Разве это справедливо? Можно, конечно, сказать, сама виновата, думать надо, с кем в постель ложится… Но очернить человека всегда проще, чем попробовать понять.