Садимся в машину и трогаемся с места. Уставившись в пустоту, я стараюсь не накручивать себя раньше времени. Предлагал ведь жить в моём доме, всё равно пусто. Так нет, упёрлась и ни в какую, мол не собираюсь мешать тебе жениться. Родных у меня больше нет, Елена тоже не родня, но за столько лет она стала самым близким человеком, заменила мне родителей, поддерживала, даже если не всегда была согласна с моими решениями.

По дороге звонит мой телефон, на экране высвечивается имя моего помощника, задницей чувствую, что этот тоже ничего хорошего мне не скажет.

– Говори, Игорь, – со вздохом произношу.

– Вагнер перехватил партию автомобилей, – сходу сообщает.

Сжав несчастную трубку до треска, убираю телефон в сторону, зажмурившись и напрягшись до сведения мышц.

– Как, Игорь? – возвращаю смартфон к уху.

– Заплатил вдвое больше, – отвечает и задерживает дыхание.

– Ладно, выясните, на какие тачки имеет виды, и перехватите, – отдаю распоряжение и собираюсь отключиться.

– Мы уже знаем, но это спортивные, мы такими не торгуем…

– Плевать, Игорь, выкупи, – рычу и всё же отключаюсь, сдерживаясь от порыва сломать кусок пластика напополам.

День обещает быть нервным. Сначала куколка мне нос утёрла, Елена Павловна в больнице, ещё и отличных автомобилей лишился. Что дальше? Армагеддон?

Твою мать!

И этот сукин сын Вагнер греет свою жопу в европейском офисе и жизнь мне портит. Мой главный и, собственно, единственный конкурент. Тот, кто имеет силы, средства и смелость со мной тягаться. Только потому, что бизнес ему достался от отца, и транспортными средствами они торгуют более семидесяти лет. А кто больше всего гоняется за хорошим немецким автомобилем? Правильно, наши мужики.

Это у нас все меряются членами, приобретая машину лучше, чем у соседа, а тот, в свою очередь, выпендривается и покупает новую в кредит, чтобы утереть нос. Вот Вагнеры и нашли золотую жилу, разбросав свои магазины по всей стране. Много лет назад Вагнер-младший даже жил около года в России, чтобы лично заниматься открытием первого автосалона их фирмы.

А лет десять я меряюсь хреном с ним на расстоянии. Как-то столкнулись во Франции на автомобильном аукционе, где я увёл у него из-под носа Кадиллак тридцатого года. С тех пор мы следим друг за другом и уводим автомобили друг у друга. Ребячество, скажет кто-то, но я скажу, что это возможность быть самым востребованным автодилером. Больше всего денег зарабатывается на продаже винтажных автомобилей. И если Мустанг шесть девятого будет выставлен в салоне Вагнера, значит, и деньги будут на его счëте, а я не для этого в девяностых по трупам шёл, чтобы уступить какому-то русскому немцу.

– Босс, приехали, говорю, – вырывает из мыслей Илья и, судя по тону, не первый раз.

Выхожу из машины и беглым взглядом осматриваю убогое здание городской больницы. Поднимаюсь по ступенькам, которым явно нужна реставрация, ожидая худшего, как в плане здоровья моей Елены, так и насчёт состояния лечебницы. Очень подходящее слово, постройке явно лет двести.

– Доброе утро, ищу пациентку Андрусенко Елену Павловну, – обращаюсь к женщине в регистратуре.

– Кем приходитесь пациентке? – высоким голосом интересуется тётка с рыжими волосами, уложеными в странную причёску.

– Сын, – коротко отвечаю и почти не вру.

– В конце коридора, последняя дверь слева, – сообщает и закрывает форточку перед моим носом.

Бог с ней, мысленно махнув рукой, направляюсь в указанную сторону. А когда дохожу до нужной двери, сталкиваюсь с врачом – молодой женщиной с короткой стрижкой.