– При работе руками главное не руки, – говорит он, не сводя с меня сосредоточенных глаз. – А твои ноги. Атакующие или защитные действия полностью зависят от того, насколько грамотно ты владеешь своим телом. То, что я вижу сейчас, доказывает, что твой мозг с ним не связан.

– Чего, прости?

И вдруг Марк резко выпрямляет правую руку. Красная перчатка останавливается в нескольких сантиметрах от моего лица! Я чуть ли не подпрыгиваю от испуга, мои руки моментально опускаются на бока.

– Это ещё что?! – вытаращиваю я глаза, но Марк продолжает стоять в боевой готовности, плавно, будто танцуя, двигаясь то вправо, то влево. – Ты хотя бы предупреждай, что собираешься нанести удар!

– И что ты сделаешь? Продемонстрируешь технику защиты? – Марк снова выпрямляет руку, вынудив меня отскочить назад. – Держи руки перед собой, Селин. И запомни, о нападении не предупреждают.

Он меня испытывает. Совершенно точно испытывает! Моя гордыня задета его циничной самоуверенностью, я просто обязана достойно выстоять эти оставшиеся…минут пятнадцать? А может уже и того меньше. Поднимаю руки, сгибаю ноги в коленях. Смотрю на него упрямо и решительно. Не позволю насмехаться над собой и считать своей сотрудницей, с которой он может требовать хоть какие-то объяснения!

– Учись перераспределять вес тела между ногами, – говорит он. Признаться честно, его сконцентрированность на мне внушает определенные опасения. Мой мозг автоматически сравнивает характер обучения Марка и Вани. Несложный анализ дает ясно понять, что во втором случае я не испытывала смесь из опасения хоть как-то пострадать и легкую степень возбуждения. Потому что Ваня уж точно не проявлял настолько серьезную и непоколебимую внимательность ко мне, как его босс.

– Бьешь правой рукой – вес тела на левой ноге, – демонстрирует Марк, снова «нанося» удар. – Бьешь левой рукой – вес тела на правой ноге. Такой перенос увеличивает силу удара. Пробуй!

Делю, как он говорит и получаю в ответ скептическую ухмылку.

– Ты не чувствуешь свое тело! Ты должна ощущать каждую мышцу, должна прочувствовать её напряжение.

– Я прекрасно контролирую свое тело! Всегда и везде!

Резко выпрямляю руку вперед, но Марк с самым скучающим видом отводит корпус тела на пару сантиметров вправо, и я промахиваюсь. Я бы не причинила ему вреда (это даже звучит смешно!), но перчатка бы точно коснулась его руки. А лучше бы самодовольной физиономии.

– В таком случае, всё намного хуже, чем я думал! – Хмурюсь, не понимая, о чем он толкует. Марк опускает руки, давая понять, что я безнадежна и тренировка окончена. – Я ведь говорю не о контроле, а о том, что ты его просто не чувствуешь. – Он усмехается, опускает расслабленный взгляд на свои перчатки, а потом хватает зубами край застежки-липучки и оттягивает его в сторону. – Владеть своим телом – значит чувствовать его, – смотрит он мне в глаза и делает то же самое с другой перчаткой. По правде говоря, зрелище более, чем возбуждающее… – Если ты приручишь его, то оно будет беспрекословно тебе повиноваться. Это вовсе не контроль. Это преданность и послушание. А частое проявление контроля – показатель неуверенности и боязни совершить в себе настоящие открытия. Не увлекайся им, а то не заметишь, как прошла жизнь.

Пытаюсь снять свои перчатки, но черта с два у меня это получается. Отрывать липучку зубами я не шибко и хочу. Их до меня надевали сотни чужих и потных рук.

– Кикбоксинг – это не твое, – резюмирует Марк, обхватив мою правую руку. Он срывает застежку-липучку, и я резко вырываю руку из перчатки. – Сходи на расслабляющую йогу.