Мою маму изнасиловали.

Да, это было давно, ей, вроде, шестнадцать на тот момент было, но разве это имеет значение? Меня так коробит от факта, что её обидели так жёстко, что я не знаю, как реагировать. Хочется выбить кому-нибудь зубы, свернуть шею, переломать руки, и лучше конкретному человеку. Но его в живых больше нет, Толь сказал, что отец с ним разобрался, вроде как, около года держал его взаперти, а потом запихнул в психушку, где он скончался несколько лет спустя. Легче мне от этой информации? Нет!

– На яблоне мандарины не растут, – усмехнулся Толь, едва я озвучил цель своего визита.

– Что? – непонимающе взглянул на него, отвлекаясь от многочисленных мониторов по периметру комнаты.

– Папаша твой ровно так же начал, – его ответ очень смахивал на то, что мне сказал дядя Макс. – Ща глянем, если твою тоже насиловали, это будет эпично, – он веселился, а я замер.

– Что значит «тоже»? – осипшим голосом спросил.

– Ну, как мамку твою, – отмахнулся от меня, словно озвучил не то, что над моей матерью кто-то измывался, а погоду на улице.

И как мне с этим теперь жить? Жуть как хочется домой, маму обнять, но боюсь в глаза её вечно счастливые смотреть. Мне больно только знать об этом, а что пережила она, ещё и в таком возрасте.

– Чёрт! – рычу и смахиваю с рабочего стола какие-то бумаги.

– Собственной персоной, – раздаётся в дверях голос брата. – Чего буянишь? Дебит с кредитом не сходится? – улыбается и вальяжно усаживается в кресле по ту сторону.

Никогда не было секретов от брата, и сейчас мне очень нужно с кем-то поговорить, эта ноша слишком тяжёлая, и никого лучше брата нет, только он поймёт. Но, с другой стороны, я понимаю, что ему будет так же больно, как и мне, и только это меня тормозит.

– Типа того, – отвечаю севшим голосом. – У тебя что? – спрашиваю, чтобы переключиться.

День медленно скатывается в задницу, думал, на работу отвлекусь, но больше половины дня прошло, а я так и сижу, пялясь в стену.

– Первый учебный день у меня, – со вздохом отвечает, и, опустив глаза, я вижу разбитые костяшки.

– Серьёзно? Даже одного дня не продержался? Отцу же обещал, – смотрю на него с укором.

– Меня девчонкой назвали, мне что, надо было молчать? – гневается братец.

– Ну ладно, понимаю, – киваю ему. – Надеюсь, тебе хоть хватило мозгов сделать это за территорией универа? – вопросительно смотрю на него, и, судя по тому, как он губы поджимает, мне всё ясно. – Да блин, Ник! – бьюсь затылком о спинку кресла.

– Да брось, если эта блондиночка будет молчать, всё нормально будет, – проговаривает, махнув рукой.

– Не понял, ты девушку избил? – прищуриваюсь и начинаю закипать внутри.

– Ты за кого меня принимаешь? Девушку я могу только своим орудием бить, и она от этого будет только стонать в удовольствии, – лыбится, а я только глаза закатываю. – Спортсменов каких-то уделал, – добавляет, и, врать не буду, меня охватывает гордость. – Ладно, хорош обо мне, как там твоя охота? – его вопрос, как удар по голове.

Самому мерзко стало после разговора с этим Толем. Ксюша слишком хорошая для таких игр, она чистая, а я хотел её испачкать.

– Не будет никакой охоты, – отвечаю и кривлюсь от самого себя.

– Оу, а что такое? – его вопрос звучит насмешливо, и меня это злит.

Не сам вопрос и тон, а его отношение к подобному.

– Ксюша другая, – коротко бросаю. – А эти игры для таких как… Марина, например, – киваю на дверь, и брат понимает всё.

– Ну что сказать? Хорошо, что понял вовремя, – разводит руками.

– И ты никогда к таким девочкам не подходи, полно доступных, – обращаюсь к нему голосом старшего брата, которым, к слову, никогда не работал, потому что мы погодки, и не было между нами этой разницы, по сути.