– Они что, дуры оставаться там работать? Нет, мне кажется, здесь что-то нечисто, – задумчиво бросает.

– А я не знаю во что верить, ты бы видела, как они на него смотрят, во взгляде и тоска, и боль, и вожделение. И если он и в самом деле со всеми переспал, то…

– То что? – раздаётся над головой, телефон летит на пол, а я с криком вскакиваю на ноги, округлив глаза на Даню.

На его лице новая маска, злобная, раздражённая и… обещающая мне все кары небесные. Может, я себя накручиваю от испуга, но серые глаза напротив стали ещё темнее, а челюсть так сжата, что желваки играют.

– Я слушаю, Синеглазка, – делает шаг в мою сторону, но мне бежать некуда, позади стол, разве что на него залезть.

– Ничего, – едва слышно отвечаю, мотнув головой.

– Да что ты? – хмыкает, но это так пугающе, будто и не тот Даня передо мной, а какой-то злобный двойник. – У тебя есть вопросы? Задавай их мне в лицо, я на все отвечу, – нависает надо мной, а я почти легла на стол позади.

– Ты меня пугаешь, – шепчу одними губами.

– Тебе интересно, сплю ли я со своими сотрудницами? – словно и не слышит меня, продолжает нависать как скала. – Да, спал с каждой из них и не вижу в этом ничего сверх нормы, это просто секс. Удовольствие по обоюдному согласию, – проговаривает таким беспечным тоном, словно это и в самом деле что-то нормальное.

– Это… ты… – мямлю, буквы никак в слова не соберутся, да и что на такое сказать, не знаю. – Кобель, – срывается с языка.

– Сочту за комплимент, – ухмыляется, но за этой улыбкой скрывается что-то нехорошее, попой чувствую. – Иди работать, Синеглазка, – бросает и отходит на шаг.

Повторять дважды мне не надо, бегом покидаю раздевалку. Сердце готово выпрыгнуть из груди, пульс зашкаливает, а руки подрагивают от перенапряжения. Он не отрицал, не врал и правда со всеми тут… как же это неприятно, противнее были только его слова на этот счёт.

Идеальные планы рушатся, когда вступают чувства. А может, проблема не в чувствах, а в том, что план изначально был ошибкой?

Даня

Возвращаюсь в свой кабинет и плюхаюсь в рабочее кресло, не сразу заметив стоящего у окна гостя. Разворачиваюсь, откинувшись на спинку, и смотрю сквозь Ника. Что-то мой план идёт в одно место, с этой девушкой не всё так просто, а я только усложняю. Вот какого чёрта взял и вывалил всё на неё? Что-то взбесился на ровном месте. Была в её тоне какая-то неприязнь, и меня от этого заштормило, но не стоило так ей отвечать.

– Чую второй том охренительных историй, – усмехается брат и, обойдя стол, садится на стул по ту сторону стола. – Валяй, – делает мах рукой.

– Не до твоих шуток, Ник, – сухо бросаю, продолжая пялиться в пустоту.

– Я и не шучу, говори давай, может, помогу, – серьёзным тоном проговаривает, и я перевожу взгляд на него.

– Облажался, опять, – вздыхаю и бьюсь затылком о спинку кресла.

– А конкретнее? – вопросительно выгибает брови.

– Ксюша в курсе моих тесных отношений с сотрудницами, и вместо того, чтобы уверить её, что это всё сплетни, я признал, что это правда, – говорю и морщусь, словно лимон съел.

Вслух это звучит ещё паршивее, брат был прав там в клубе, Ксюша выросла в других условиях. В деревне, конечно, не живут святые, но всё же там такие вещи не очень приемлемы. Это здесь, в большом городе, люди не придают того значения интимной жизни, как было когда-то. Это всего лишь физика, первобытные инстинкты, способ сбросить напряжение. А там, в глубинках, наверняка, сексом занимаются только ночью, с выключенным светом, под одеялом. И верят, что это должно быть только с любимым человеком. Не все, конечно, взять даже тех двух девушек, с которыми мы с Ником развлекались тем летом. А вот для таких, как Ксюша, беспорядочные связи – из ряда вон.