Йонгтен и Хван станцевали ещё пару красивых танцев, а потом Йонгтен отошёл к своему пульту и надел наушники. Ему нужно было работать, ибо начиналась репетиция. Пришёл Ли Кали, а за ним подтянулись руководители. Вин Ченг, практикант и помощник нашего куратора, поздоровался со мной.

– Готова к выступлению?

– Почти. Надо будет спеть пару раз под микрофон. Честно, я никогда не выступала на сцене и немного боюсь.

– Поверь, здесь добрая половина впервые выступает, – влез в наш разговор Джун. Он мне по-доброму улыбался. После того, как он подошёл ко мне во время танца Хвана и Йонгтена, мы познакомились. Он представился и пояснил, что является организатором данного мероприятия. Я тут же почувствовала себя важной, общаясь с таким человеком. Он обратился к Вину Ченгу: – Я ведь правильно говорю?

– Да. Это просто будет новый опыт для тебя, Инга. В жизни нужно пробовать всё.

Несмотря на эти убеждения, я не стала репетировать в этот день. Попрощалась с Джуном, Вином, Ли Кали и, махнув на прощанье Йонгтену, сошла со сцены. Дёрнув за руку Хвана, который ждал меня у сцены с телефоном, играя в стратегию, повела на выход.

– У меня к тебе дело на миллион.

– Ого! – взбодрился мой новый друг. – За миллион я горы сверну.

– Мой миллион не настоящий. Но могу угостить тебя лапшой после нашего дельца.

– Дельца, – вскинув брови, повторил Хван.

– Да, – я остановилась и тяжело вздохнула. – Мне надо зайти к одному человеку по просьбе подруги, отдать ему записку и поговорить. Но одна я жутко боюсь.

– Почему?

– Потому что я никогда с ним не встречалась, а Леа рассказывала, что он бывает не слишком вежлив. Может, в твоём присутствии он не станет грубить и выслушает меня.

– Мне, конечно, ничего не понятно, но сопроводить могу. Всё равно делать нечего.

– Ты прелесть! – обрадовалась, подпрыгнув. Затем подхватила его под руку и мы пошли по улице к перекрёстку. – Ты здорово танцуешь, между прочим. Сегодня, мне кажется, твоё выступление стало открытием для многих, кто знает тебя.

– Меня не волнует их мнение.

– Волнует. Уверена, что волнует. Просто ты принял ту позицию, которую тебе дали – позицию белой вороны. До сих пор не могу понять, в чём ты перед ними провинился. Нет, Леа кое-что поведала… Кстати, что там за история с… э… мокрыми штанами?

Не удержавшись, Хван расхохотался.

– Тот идиотский случай и решил мою судьбу. Но это смешно, – возбуждённо говорил Хван, – потому что ничего подобного не было. Просто ситуацию рассказывали очевидцы, которые в действительности ничего не видели, по крайней мере так, как произошло на самом деле.

– Значит… это выдумка?

– Скорее, пририсованная действительность. Те придурки подошли ко мне с требованием отстать от девушки, которая за день до того сама пыталась приставать ко мне. Я ей сказал, что не заинтересован в общении с ней. В итоге она наплела своим друзьям, что я очень плохо с ней поступил и всё в таком духе… – Мы перешли дорогу и Хван продолжил. – На следующий день они меня подловили и загнали в тупик. Один из них пил колу, и моя попытка прорваться через них закончилась тем, что он пролил колу на мои штаны. Всё! С этого момента на мне поставили клеймо.

– Ты же мог отрицать это. Зачем же позволил этой неправде жить?

– Я сам по себе скромный парень. Друзей нет, всегда сам по себе ходил. А тут обо мне всякая грязь полилась, стало стыдно. Честно, я замкнулся. Сказал себе, что не буду ни слышать, ни видеть никого вокруг. До твоего появления я справлялся отлично.

– О, я всё испортила? – хихикнула я. – Ну, прости.

– Я всего лишь имею в виду то, что такие друзья, как ты, мне бы сгодились.