Кинжал вошел точно в сердце. Она откуда-то знала это…

Последнее, что она услышала это отчаянный, полный обреченной ярости и горестной безнадежности надрывный крик Марика.

– Ке-эээйт! Не-эээт!!!

Затем была резкая вспышка боли и всё… мир померк.

2. Глава 2

Глава 2

Что появилось раньше: огонь, земля, воздух или вода? Если бы Екатерину Алексеевну спросили об этом в тот момент, когда она вновь осознала себя, она, не задумываясь ответила бы – огонь.

Ибо из тьмы она вынырнула, ощущая себя искрой, из которой уже в следующее мгновение возгорелось пламя. Жадное до ненасытности, яростное до бешенства, неукротимое до беспредельности. И только затем уже ощутила её – свою отпущенную на свободу магическую силу. Неистовую, как волна цунами, всепоглощающую, как лесной пожар, сокрушительную, как ураган. Магия рвалась и бесновалась, словно воды взбесившегося океана. Она ощущала себя хлипкой дамбой, которую в любой момент могли снести неукротимые воды, тонкой коркой застывшей лавы на пути рвущейся на свободу вулканической магмы. Казалось, сила вот-вот то ли выплеснется из неё, то ли разорвёт её на атомы, то ли поглотит…

Она понимала это не умом, а просто знала. И ещё она знала, что ни в коем случае не должна позволить силе вырваться из под её контроля. Потому что главная не сила, а она. «А значит, Кейт, берём себя в руки, сосредотачиваемся и заставляем нашу взбесившуюся магию нам подчиниться», – проинструктировала она себя.

Взять себя в руки, сосредоточиться и обуздать беснующуюся магию получилось не сразу, но уроки Сэнди, Верека и Мальда не прошли даром и, в конце концов ей удалось оседлать магический поток. Непокорный и своевольный норов её символическая лошадка, правда, при этом не утратила, но и делать всё, что ей «заблагорассудится» у неё тоже особо не получалось.

Почувствовав, что магия более или менее находится под её контролем, Екатерина Алексеевна позволила себе осмотреться. И чуть не захлебнулась от восторга. Она летела, словно ветер, рассекая белоснежные облака, которые соприкоснувшись с ней мгновенно темнели и тяжели, превращаясь в грозовые.

Тьма мягко и нежно обнимала её плечи, укутывая собой, словно была шалью из тончайшего шелка. Развевалась могучими черными крыльями за её спиной. Согревала. Наполняла силой, даря ощущение беспредельного могущества и свободы.

Ничего подобного с Екатериной Алексеевной никогда раньше не случалось – Тьма всегда была холодна, безжалостна и жадна. До сих пор, когда она к ней обращалась, Тьма откликалась не просто неохотно или с одолжением, но требовала громадную плату, причём исключительно в валюте жизненной силы. Каждый раз обращаясь к своему дару, новоиспеченная некромантка чувствовала пронизывающий до костей холод, острые зубы которого рвали её на части, выгрызая из неё целые куски плоти. Сэнди объяснил ей, что со временем Тьма насытится своей новоявленной, а значит свежей и сочной, адепткой и станет более милостивой. Легче, однако, от этого известия, «свежей и сочной» адептке не стало, потому что упомянутое «со временем» исчислялось годами, даже скорее десятилетиями, а Екатерина Алексеевна была уверена, что на такое долгое время она в этом мире не останется.

Однако, похоже, Сэнди либо ошибся, либо просто не знал о том, что Тьма мгновенно меняет своё отношение к мёртвым своим адепткам.

Причем меняет кардинально.

Магия по-прежнему бурлила и кипела, пытаясь вырваться из под контроля. Однако при этом она вела себя не как зубастая злобная псина, мечтающая растерзать её в клочья, а как непоседливый игривый щенок, всеми силами пытающийся выказать любовь к своему хозяину. Излишне слюнявую, шумную, развязную, навязчивую и раздражающую, но всё же любовь, а не ненависть. А когда есть любовь, есть также и желание защитить и помочь.