– Да, Карим! Зачем ты звонишь мне? Что случилось?

Собеседник отвечает Темирхану так же коротко и грубо. Это суровый мужской разговор, без сантиментов. Мужчины обсуждают проблемы, старые долги и вооруженные стычки. Причем Темирхан очень рассержен. От злости он даже переходит на свой родной язык. Теперь я ни черта не понимаю.

Потом звучит долгая пауза.

– Нет, я не приеду! – обрубает Темирхан.

В ответ его собеседник говорит что-то пылко друга и с эмоциями.

Я слышала их даже на расстоянии. Мне кажется, что мужчина находится в отчаянии.

– Семья? – спрашивает Темирхан. С ощутимой злобой в голосе. – Снова налегаешь на то, что мы семья?! Проблем выше крыши, и ты давишь на братские чувства!

В ответ мужчина начинает уговаривать Темирхана помочь ему. Я еще толком не понимаю, о чем идет речь. Но, кажется, дело, в которое пытаются втянуть Темирхана, не совсем законное и довольно проблемное.

– Хорошо! – сквозь отвечает Темирхан. – Я приеду и подстрахую тебя. Но это в последний раз, заруби себе на носу!

Мужчина покидает кабинет быстрым шагом. Я жду, пока его шаги стихнут в далеко, быстро фоткаю нужную мне страничку папиного блокнота и покидаю кабинет. Никем незамеченной.

Со скоростью света залетаю в свою комнату. Очень вовремя.

Потому что через секунду появляется Темирхан собственной персоной и стучит кулаком-кувалдой по моей двери.

Стук такой громкий! Кажется, даже стены трясутся под напором его громадных кулаков и командного баса.

Морщусь… Этому пугающему верзиле надо не опекуном быть, а дрессировать диких зверей.

– Диана?

Бум. Бум. Бум.

– Диана? – повторяет с нетерпеливым рыком.

Потом ругается так, что мои нежные уши, не привыкшие к обилию солдафонского мата, начинают скручиваться трубочкой.

– Сбежала что ли? – спрашивает у себя.

– Я в комнате! Не нужно так грубо выражаться! Или я… Или я могу научиться от тебя дурному. То-то мой папочка на небесах обрадуется, какой пример ты мне подаешь!

– Не умничай. Мне нужно отлучиться. Дело срочное. На несколько часов, – ставит меня в известность Темирхан. – Нескольких часов вполне достаточно, чтобы ты ликвидировала бардак в доме. Собственными силами. Я уже отдал распоряжение прислуге не вмешиваться и ни в коем случае не помогать тебе. Вернусь – проверю.

– С белым платочком по всем углам пройдешься? – ехидничаю, бунтуя против деспотичного режима.

Темирхан и часа не провел в доме моего отца, но уже вовсю раскомандовался. Между прочим, не дав мне время ознакомиться с завещанием, как следует!

Хотя, должна признать, в этом есть целиком моя вина. Когда Семен Борисович объяснял мне, что к чему, я его не слушала. Не могла вникнуть в смысл произносимых им слов, только кивала послушно: «Да-да, мне все понятно!»

Фигушки! Мне ни черта непонятно. Но зато я нажила себе огромных, двухметровых проблем…

– Надо будет, пройдусь. В общем, тебе есть чем заняться. Мне – тоже. Потом все обсудим!

Он уходит.

Что тут обсуждать?!

Я немедленно набираю номер семейного юриста.

Уверена, Семен Борисович, милейшей души человек, найдет мне нестыковки в завещании и укажет способ, которым я смогу избавиться от надзора опекуна-солдафона.

Телефон жжет мою ладонь. Я уже раз десять набрала номер юриста, стерла и снова набрала его.

Но сначала нужно дождаться, пока уедет Темирхан. Его внедорожник покидает территорию. Только потом я со спокойной душой звоню семейному юристу.

– Семен Борисович? Добрый день!

– Добрый день, Диана. Как поживаете? – вежливо интересуется в ответ юрист.

– Прекрасно, Семен Борисович. До сегодняшнего дня все было прекрасно, если бы не одно «но». В виде опекуна.