― Сей момент.

Получив на руки переливающуюся карточку, похожую на «иди», только с конкретной информацией о провинции и кому та принадлежит, спрашиваю у доброго человека, сколько ему я должна. Услышав сумму, мои жадные тараканы падают в обморок. К-ха. Нехило. Десять золотых, это… нормально так. И вместе с тем, расстаемся мы с Людви довольные друг другом.

Выпорхнув на улицу, где уже начинало темнеть, устремляю в небо ментальный меч, чувствуя себя этаким Наполеоном:

― Домой, моя верная Каргина!

Служанка с натянутой улыбкой явно крутит пальцем у виска, но, видно, и она за нас рада. Осталось до конца разрулить вопрос с муженьком, и можно рвать когти в нашу Ашерди. А то чует моя пятка: яхонтовый мой второй супружник где-то рядом. Давлюсь хохотом. Да я, выходит, гаремщица. Блин. Не смешно.

11. Глава 11

Ужинаем с госпожой Рот в своих комнатах. Спускаться в едальню было как-то лениво, да и по нашем возвращении в гостиницу немало удивилась неожиданной многолюдности у ресепшен. Каргина пояснила, что это может быть связано с предстоящим конкурсом кондитеров – «Шедевральные сдобности», который состоится на площади в следующую субботу.

Оглядев разношерстную толпу и раскрасневшегося от удовольствия господина Дошо, пожала плечами, про себя порадовавшись, что ключ от комнат перед прогулкой оставила при себе, а не послушалась бурчания Каргины, чтобы сдала, как все нормальные люди, хозяину «Охотничьего домика».

Я опасалась: из-за внезапной загруженности гостиницы с пропитанием могут возникнуть проблемы, но обошлось, ужин нам подали в номер и даже обрадовались нашему решению поесть у себя, вроде как едальный зал был битком забит посетителями. Вот и сидим с притихшей Карги, недурственный стек с рисом и овощами за обе щеки уплетаем, точнее уплетаю я, а она закапывает в нетронутый рис вилкой горошек. Полагала я: в отсутствии аппетита у служанки повинен лорд Коктенберг.

― Невкусно? ― начала буднично издалека.

Удивленное недоумение:

― Вкусно.

― Почему не ешь?

Тяжкий вздох и пожимание плечами.

― Каргина, а сколько тебе лет?

Служанка оживилась, окатила возмущением, щечки заалели.

― Леди! Как можно задавать такие смущающие вопросы женщине?

― А мужчине, выходит, можно?

― Никому нельзя!

― Это простой вопрос. Мне, например, скоро двадцать два.

― Я и так об этом знаю.

― Несправедливо, не находишь?

Очередное недоумение.

― Ты мой возраст знаешь, а я твой нет. Делись, сколько тебе стукнуло? Сорок? Пятьдесят?

― Леди!!! Ужасно неприлично и обидно с вашей стороны так говорить. Мне всего тридцать четыре.

Склоняю набок голову. Молодая совсем. Духовно я и вовсе её старше на порядок. Просто вечно унылое, постное лицо и старушечьи наряды добавляют ей с десяток годков. Подумаю об этом.

― Ну, вот, видишь, не страшно. Доедай, и по постелям. Завтра непростой день. Кстати, ты не знаешь номер вестника моего мужа? ― между прочим, с невинной улыбкой, но Карги не проведешь.

Лицо госпожи Рот пошло красными пятнами.

― Если вы думаете, что я докладываю о вас лорду Мортелю, вы ошибаетесь!

― Вообще, я для иного спросила, ― бессовестно заливаю, ― но да, подумывала, знаешь, об этом. Просто как, интересно, Эрик узнал о том, что я в хранилище? Сомневаюсь, что супруг бегал по всем заведениям в городе с моим портретом в руке.

Рот прыснула смешком.

― Зачем ему? Предполагаю, он просто стал свидетелем нашей прогулки, или лорду кто-то передал о вас. Вполне возможно, у него имеются свои люди на улицах. В частности, и по этой причине я настоятельно рекомендовала вам брать мобиль. Например, у одного лорда, в чьей семье я одно время работала, была целая налаженная шпионская сеть из уличной черни.