Я потрясла головой. То есть как это?

Алик виновато смотрел на меня глазами побитой собаки.

Усольев — владелец деревообрабатывающего завода, ему уже было за пятьдесят. Во всяком случае, мне так казалось. Мне он не нравился. Все время, заходя в наш автосервис, зырил на меня своими маленькими маслянистыми глазами. И дочка у него еще та тварь, хотя на личико достаточно смазливая. Я решила, что разберусь с этим бредом позже, спрошу у Филиппа напрямую.

Сразу это сделать не получилось. Фил опять явился с цветами, вытащил меня покататься на машине, потом мы поехали к нему домой и так хорошо провели вечер, что все тревоги вылетели из головы.

Уже утром, когда я собиралась на работу, а он, лежа в кровати, тянул сигарету, вспомнила про наш с Аликом разговор.

— Фил, — улыбнулась, присела рядом, чтобы поцеловать на прощание. —  Ты меня любишь?

— Конечно, малышка, — хохотнул, сбросил пепел в стакан.

— Почему бы нам тогда не подать заявление в ЗАГС? — сказала, а у самой сердце в пятки ушло.

Вопрос давно вертелся на языке, но я ужасно боялась услышать отрицательный ответ.

Парень снисходительно улыбнулся, потрепал меня по щеке:

— Тось, ты с дуба рухнула? Какая женитьба? Нам надо с тобой еще добра нажить, чтобы свадьбу сыграть шикарную, и лучше где-нибудь в Дубаи или на Коста-Рике. — Откинув одеяло, спустил ноги на пол. — Кстати, Максим Валерьевич просил посмотреть его авто. Я сказал ему, что ты самый лучший спец по двигателям и электронике.

— Усольев?

Вот и всё! Сердце на миг остановилось.

— Да, он просил тебя вечерком заехать к нему на дачу, будет тебя ждать. Обещал шикарно отблагодарить.

— Поехали вместе?

— Не могу. Папашка устраивает прием, мне надо там быть.

— Ну тогда договорись с Усольевым на завтра, а на прием пойдем вместе.

— Слушай, Усольев уезжает завтра, ему надо срочно проверить движок…

Изо всех сил стараясь не выдать того, что чувствую, попрощалась и вышла из квартиры.

В этот же вечер, надев одно из лучших платьев, отправилась в тот самый ресторан, где должен был проходить прием. Успешно притворившись одной из приглашенных, прошла внутрь. Похоже, ужин уже закончился, и гости развлекались кто как. Кто-то стоял в сторонке и беседовал, кто-то пил, сидя за столом, а некоторые уже пошли в пляс.

Искать Филиппа пришлось недолго. Он стоял у барной стойки, смеялся и что-то шептал на ухо брюнетке в блестящем платье. Его ладонь скользила по ее заднице. Словно бык во время корриды, я бросилась к нему, расталкивая людей. Его глаза прищурились, в них явно было недовольство, брови сошлись на переносице.

— Ты что здесь делаешь, Тося? — тихо спросил он. — Разве ты не должна быть сейчас у Максима Валерьевича?

— У папы? — его спутница с интересом поглядела на меня.

— Решила вместо этого развлечься, — глаза жгло от ярости.

— Тося, тебе здесь не место.

— Фил, кто это? — дочка Усольева презрительно скривила накрашенный рот.

— Ириш, не обращай внимания, это так, бегает за мной, как собачка.

— А-а, а я подумала, одна из очередных эскортниц моего папочки.

Они громко захохотали, а у меня перед глазами вдруг встала белая пелена. Схватив у проходившего официанта бокалы с красным вином, плеснула обоим в лица.

Пока шла к выходу, в ушах стояли их вопли, но мне было все равно.

На следующий день я была уволена, а еще через пару деньков хозяйка квартиры, которую мы снимали вдвоем с подругой, попросила и меня, и Надьку убраться оттуда в течении двадцати четырех часов. Звонил Филипп, но я отключила телефон и включила, только чтобы позвонить мачехе, когда поняла, что работы в этом городе мне уже не найти.