– Это будет на вашей совести! Если, конечно, она у вас есть! – выкрикнула я и выбежала из их комнаты, полностью опустошённая.

Слёзы застилали глаза, а сердце разрывалось на части. Меня тошнило от лжи и лицемерия тех, кого я считала своей семьёй. «Семья» – это слово звучало теперь как издевка. Как они могли так поступить со мной? Как могли променять мою жизнь на деньги и спокойствие?

Я неслась по коридору, не видя ничего вокруг. Моё белое платье казалось теперь саваном, символом моей загубленной жизни. Я ненавидела его, ненавидела эту свадьбу, ненавидела Игната, ненавидела своих родителей… ненавидела весь мир.

Добежав до своего номера, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться, и посмотрела в зеркало на своё распухшее от слёз лицо. Ничего от той счастливой девушки, которой я была ещё вчера, не осталось. Вместо неё передо мной стояла раздавленная и отчаявшаяся тень.

В дверь постучали, и я вздрогнула, почувствовав себя мышкой, пойманной в капкан.

– Алиса, милая, это я, мама, – раздался приглушённый голос. – Пожалуйста, открой.

Я не хотела её видеть. Не хотела слышать её фальшивых оправданий и лживых слов. Не желала больше сталкиваться с её притворством. Но всё же открыла дверь.

Мама вошла в комнату и посмотрела на меня со смесью жалости и вины.

– Алиса, я знаю, что тебе тяжело, – начала она, протягивая ко мне руки. – Но мы ведь хотим как лучше…

– Как лучше?! – перебила я её, вкладывая в это короткое слово всю свою боль и ярость. – Лучше для кого? Для вас! Чтобы вы спокойно спали по ночам, зная, что я пожертвовала собой ради вашего благополучия?

– Это не так… – попыталась оправдаться она.

– Это именно так! – крикнула я, и слёзы вновь брызнули из глаз. – Вы бросили меня на растерзание! Вы не представляете, как я вас ненавижу сейчас!

Мама молчала, опустив взгляд. Она знала, что я права, и не могла с этим спорить.

– Алиса, я… – она запнулась, подбирая слова. – Мы сделаем всё, чтобы Миру выпустили как можно скорее. Обещаю.

– Обещания, – усмехнулась я, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. – Ваши обещания ничего не стоят. Я никому не верю больше. Никому!

Я старалась не смотреть на маму. Я знала, что она не уйдёт, но мне было всё равно. Я хотела одного – чтобы всё это закончилось. Чтобы этот кошмар наконец-то прекратился.

И вот, словно по иронии судьбы, пришло время идти на «церемонию». Я шла как на казнь, ноги подкашивались, а в душе кипела ярость и горечь. Я пыталась найти хоть что-то, что придало бы мне сил, хоть какое-то утешение. Но ничего не было. Только боль, отчаяние и холодная ненависть.

Моё жалкое, зареванное лицо закрывала белоснежная фата. Эта тонкая ткань была моей единственной защитой.

Я увидела Игната, ожидающего меня у алтаря. Он смотрел на меня своими пронзающими ледяными глазами, и мне казалось, что он наслаждается моими страданиями. Насмешливое выражение на его лице словно язвительно кричало: «Ну, что, смогла уговорить отца? Что и стоило доказать!»

И вот я стою в белом платье, с поникшей головой, в окружении незнакомых улыбающихся людей. Но я не вижу их. Я вижу только Игната и боюсь его всем сердцем.

Ведущий начал свою речь, прозвучали торжественные слова, и я поняла, что назад пути нет. Сейчас моё имя будет связано с именем Игната, и моя жизнь больше не будет принадлежать мне…

– Алиса Артемьева, готовы ли вы взять в мужья Игната Мартынова?! – спросил регистратор, видимо, уже не в первый раз.

Я замерла, время словно остановилось, и ничто вокруг не имело значения. Моя жизнь, мой выбор, все мои мечты были в этот момент разрушены окончательно. Я смотрела на Игната, его холодное лицо отражало ещё большую презрительность, и мне необходимо было выдавить из себя проклятое «да». Я пыталась, но горло будто немерено жгло и сдавливало это слово.