- Зачем тогда угрозы?

- В противном случае ты б мне не дала адрес,- скалюсь я. В голове расцветают огненные шары.

- Да, не дала бы,- хмурится чертова баба.

- Я колу сегодня получу, мать вашу? – еще немного и я отключусь. Кто-то из моих добрых родителей наградил меня наследственной болячкой, передающейся по мужской линии. Неприятной, но не смертельной. Родителей своих я не знал, поэтому не имею представления, кому обязан постоянными приступами головокружений. Меня бросили в роддоме, как ненужный балласт. И мальчик этот лопоухий оленихин, которого я чуть не сбил несколько дней назад, просто копия того несчастного сироты, выросшего в детдоме.

Дурные мысли. Идиотская ситуация. И сахар, наверняка свалившийся до нуля. Срочно нужно вдохнуть ледяного воздуха. Чертова леденца оказалось мало. Делаю глоток пузырящейся жижи, поданной мне официантом, прямо из горлышка. В голове начинает проясняться.

Плутаем по чертову занюханному гетто мы долго. Квартал, называющийся спальным, выглядит не как милое гнездышко для семей среднего достатка, а как первый круг ада. Серые обшарпанные здания, мусорные баки, покореженный асфальт и полный беспросвет. Тошнота входит в фазу горькой изжоги. Девка живет здесь, и меня это от чего-то злит до ужаса. Она не монтируется с этой действительностью. Слишком чистенькая, чересчур наивная. И мальчишка ее... Он видит каждый день вот это.

- Прибыли. Этот адрес,- выдергивает меня из размышлений голос водилы.

- Ты уверен? – я рассматриваю приземистое крыльцо единственного подъезда в длинном кишкообразном бараке и чувствую, что если переступлю порог этого убогого сарая, меня точно можно будет везти в дурку.

- Ну да. Общага. Может ну его, Петр Дмитрич? Поедем домой, вы коньячку жахнете. Сюда же без охраны нельзя. Там поди крысы толпами шлындают.

- Не неси чушь,- не очень уверенно рыкнул, дернул ручку дверцы, борясь с желанием прислушаться к совету Владика.- Доставай подарок и за мной.

-У меня прививки нет от бешенства,- прогнусил идиот.

- Я тебе сейчас ее поставлю. Самолично. С занесением в личное дело. Шнель...

В подъезде оказалось очень чисто. И пахло в нем домом, чем-то сладким, ванилью и чистящим средством. Владик, пыхтя, волок за мной по лестнице коробку и что-то бубнил себе под нос, на своем идиотском языке. Я замер возле дешевой двери, выкрашенной бежевой краской, сверил номер, криво записанный на клочке бумаги с номером на двери и нажал на кнопку звонка.

Дверь приоткрылась, когда я уже перестал ждать и собирался развернуться и позорно смыться. На кой черт я сюда приехал, ответа я так и не нашел в своей шумящей от недостаточности сахара в крови, голове. На меня узкую щель, ограниченную дверной цепочкой, уставился любопытный, почти вишневый глаз мальчишки.

- А мамы нет. Вы чего плишли? – напрягся тезка, высунув в щель еще и насупленный крохотный нос.- Если еще лаз полугаться, то вы опять козел.

- А ты почему дверь открываешь всем подряд? Мама не учила, что нельзя незнакомцев впускать?- господи, что я несу? Я же не знаю с какой стороны подходить к сопливым детишкам, а строю из себя Макаренко, хотя выгляжу скорее всего как скот и маньячелло.

- Я тебя знаю, так-то. И это... Я на табулетку встал и в глазок посмотлел, и ... В общем я подумал, что ты... Ну, у тебя повязка на глазу... Слушай. Дядька злой, покажи ногу, а?

- Это еще что за новости? – ошалело спросил я.- Какую ногу?

- Плотезную. Блюки сними я посмотлю, сбылось мое желание или нет.

- Слушай, мальчик, ты нормальный?

- Мама говолит, что самый лучший. Ноги показывай, или пловаливай,- насупился мелкий сектант. Я задрал брючину, чувствуя себя персонажем театра абсурда. Владик за моей спиной кашльнул и хрюкнул, подлец. Пацан разочарованно вздохнул. Явно мои волосатые конечности не произвели на него впечатления.- Эх. Ты плишел то чего?