– Не знаешь, где спать, переночуй у Марии, – предлагаю я и почему-то снова раздражаюсь от того, что вспоминаю про нее. – Ты же всегда у нее спишь.

– Хорошая попытка, Лен, – хмыкает Дима. – Но нет, одна ты здесь ночевать не будешь. Откуда я, блядь, знаю: вдруг ты решишь сбежать или к тебе кто-нибудь припрется. Так что нравится тебе это или нет, но спать я буду здесь. И сегодня, и ближайшие несколько месяцев как минимум.

– Да пожалуйста, – фыркаю я. – Коврик у двери в твоем распоряжении! Нравится тебе это или нет, но другого места для сна здесь не имеется. Ну или в комнате бабушки можешь лечь. Постелешь там себе какой-нибудь плед.

– Не, – морщится он. – Там пиздец как пыльно.

– Ну так убери, – нагло предлагаю я.

А что? Не мне же там с тряпкой ползать, я вообще-то только из больницы сегодня выписалась.

– А смысл, блядь? – Дима рассеянно взъерошивает темные волосы, а я внезапно залипаю на то, как напрягаются мышцы на его руке. И почему он вечно ходит в футболках с коротким рукавом, а не во всяких там костюмах? Он же начальник вообще-то!

– Смысл в том, чтобы было чисто, – я усилием воли отвожу от него взгляд, искренне надеясь, что Дима не заметил, как я на него пялилась.

– Так это будет тупо трата времени. Завтра же придут рабочие и снова там все засрут. Ладно, на полу лягу.

– В коридоре?

– В зале.

– Эй, вообще-то в зале сплю я! – протестую я.

– Ну и спи, – Дима пожимает плечами. – Я на твой диван не претендую. Просто лягу на полу и все.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но тут же закрываю его, потому что не могу найти аргументы против. Ну что такого страшного в том, чтобы спать в одной комнате? Когда мы праздновали день рождения Кастета у него дома (его родители уехали на дачу), я вообще спала между Лешим и Витом, укрываясь своей же курткой. И ничего, нормально было, никто никого не стеснялся. А сейчас мне почему-то до жути неловко при мысли о том, что Дима будет спать в нескольких метрах от меня.

«Это же Дима, – мысленно убеждаю я себя. – Да, он сейчас немножко самоуверенный говнюк, да, он творит какую-то фигню, но по большому счету это все тот же Дима, который делал со мной уроки, учил меня свистеть и называл хвостиком, потому что я все время за ним таскалась. Тогда же я его не стеснялась? Ну вот, значит и сейчас в этом нет смысла».

– Так ладно, – Дима бросает взгляд на часы. – Мне надо по работе кое с кем созвониться. Пойду на кухню. Я с видео буду разговаривать, так что не шляйся туда пока, окей? Если что-то надо с кухни, бери сразу.

– Ничего не надо, – буркаю я, а мысленно добавляю: «ни с кухни ничего не надо, ни от тебя».

Ну правда, вот делать мне больше нечего, как болтаться возле Димы, пока он работает. Нахрен он мне сдался? Это раньше я постоянно искала повода, чтобы прийти лишний раз на базу – место, где собирались Дима, Лекс и Соник, еще один парень из их банды. А сейчас мне вообще плевать, чем он там занимается, у меня своих дел достаточно.

Вообще, конечно, неплохо бы поесть, но я прекрасно знаю, что еду на кухне искать бессмысленно: холодильник у меня пустой. А если там даже что-то и осталось, то за время, пока я была в больнице, оно все точно испортилось. Может, в магазин за продуктами сходить? Ну или Диму отправить. Откуда я знаю, как далеко простирается его паранойя? Может, мне теперь вообще нельзя одной из дома выходить?

Пока Дима приглушенно разговаривает с кем-то на кухне, я разбираю свой больничный пакет: кидаю в стирку вещи, вытаскиваю зубную щетку и пасту, думаю, что мне надо переодеться, и тут же логически прихожу к мысли о том, что неплохо было бы принять душ и помыть голову после больницы.