— Это долгая история и несмотря на то, что тебя она не касается, я могу все объяснить.

— Погодите, — встряет Марченко. — Это как-то связано с красными стрингами?

— Да! — с благодарностью выпаливаю. Хоть кто-то провел логическую связь между этими событиями.

Правда, облегчение мое длится недолго. Стоит мне посмотреть на лица окружающих, я понимаю, что все сказанное за последние пару минут характеризует меня… скажем так, не с лучшей стороны.

Забытые в квартире Демида вещи, какой-то Назар, с которым я могла бы спать и вишенкой на торте “красные трусы”. Добавить к этому ревностно-разочарованный взгляд моего друга и налицо — профурсетка, изменившая одному брату с другим. Как в эту картину вписывается Марченко, который увез меня вчера и привез утром, не знаю, но не сомневаюсь, они что-нибудь придумают.

Уверена, Демид счастлив. Но делать его еще счастливее и начинать оправдываться я не собираюсь. С силой сжимаю челюсти и нацепив на лицо привычную маску холодной стервы, объявляю:

— Вчера я полночи изучала соцсети местной благотворительной организации, — делаю особый акцент на “полночи”, чтобы хоть как-то перенаправить их мысли с моего пребывания в квартире Вяземского в нужное русло.

— Сердце планеты? — уточняет одна из девушек. Кажется, вчера мне ее представили как спеца по продажам. — Я подписана на них везде, даже деньги перевожу стабильно на всякие сборы. Честно говоря, до всей этой ситуации с утечкой, у них там три калеки сидели в комментах. Но после сенсации, пару блогеров сделали репосты их статей… и понеслось.

— Да, я тоже заметила, что такая активность лишь на постах, связанных с заводом, — улыбаюсь, радуясь, что у нас сошлись мысли. — Сейчас у них висит важный опрос.

— Я видела, — грустно кивает девушка, — типа сколько нашему городу понадобится времени, чтобы восстановилась экология после утечки.

— Именно, — подхватываю. — Поэтому нужно, чтобы каждый зашел в их группу и проголосовал за второй вариант “Скоро мы об этом не вспомним”.

— Я не могу, — трагично произносит Алехандро. — Они меня забанили.

— Господи, что такого надо было сделать, чтобы эко-активисты добавили тебя в черный список?

— Небось, дикпики им слал, — усмехается Демид.

— А если учесть, что они там все поголовно веганы, небось подумали, что этот гребанный мясоед им шлет сосиски, чтобы подразнить, — поддакивает Коля.

Фыркаю от убогого семейного чувства юмора и выжидающе смотрю на Сашу:

— У них просто чувства юмора нет, — оправдывается он. — Они там вечно топят за то, чтобы искоренить потреблядство. Ну, типа чтобы люди не покупали кучу ненужных шмоток, а ходили в одном и том же. Пару месяцев назад они создали опрос, мол что вы делаете с рваными носками: сразу выбрасываете или штопаете, чтобы продлить жизнь изделию? А я в комментариях спросил почему нет третьего варианта: хожу в рваных?

— И за это они тебя заблокировали? — удивляюсь я.

— Я ж говорю, чувства юмора у них нет.

— Потому что, блин, это не смешно, — возмущается Антонина. — Они там важные темы поднимают. Я, например, не знала, что биоразлагаемый пластик еще хуже обычного! Все эти производители био пакетов нас дурят! На самом деле он, наоборот, распадается на микрочастицы и остается в почве и водоемах!

— Он даже в дыхательных путях скапливается, — подхватывает девушка из отдела продаж.

— Какой ужас, — с сарказмом изрекает Николай и, видимо, устав проявлять заботушку о матушке-природе, подхватывает меня под локоток и тащит в мой кабинет. Вот из-за таких, как он. нашу планету и ждет экологическая катастрофа!