— Мы просто выпьем кофе, а я предложу свои варианты, — настаивает Евгений. — Соглашаться или нет — только твое дело. Поверь, Эмилия, я просто хочу помочь.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Спокойной ночи.

И все равно этот вопрос не дает мне покоя. Зачем, черт возьми?

14. Глава 14

Утром меня будит Эмин стуком в дверь. Точнее, сначала хлопнула соседняя, а потом братишка начал барабанить в мою.

— Систер, пойдем кофе пить, хватит дрыхнуть. Тебе на работу, что ли, не надо?

Работа… А есть ли она сейчас у меня? В агентство ехать совсем нет желания. Не удивлюсь, если со дня на день Костя там начнет наводить свои порядки. Вот только детишек своих бросить не могу, поэтому насчет студии надо договариваться. От одной мысли, что придется встречаться и разговаривать с Костей, зубы сводит.

— Эмилия! — повторяет свой зов Эмин. — Надо было тебя Соней назвать.

— Да иду я, — поднимаюсь и открываю дверь. — Сам кофе не умеешь делать?

— Одному скучно пить, — подмигивает мне брат и, щеголяя голым торсом, покрытым татуировками, идет вниз.

Спускаюсь следом минут через десять. Запах свежесваренного кофе улавливаю уже на лестнице. Лидия Васильевна все предусмотрела. И продуктов купила, и о кофе не забыла.

Эмин ставит чашку на стол, как раз когда я сажусь. Сам братишка не садится. Прислоняется к подоконнику и сверлит меня взглядом.

— Говори уже, — даю добро, хотя с утра на разговоры не очень и настроена.

Но я понимаю, что этот разговор просто был отодвинут. И рано или поздно он неизбежно состоится.

— Значит, этот козел изменял тебе полгода так точно, если судить по пузу его любовницы. И ты ничего не замечала? Все же говорят, что бабы чувствуют такие вещи. Прости, — поправляется под моим укоризненным взглядом, — женщины.

— Эмин, я не хочу обсасывать эту ситуацию. Это уже в прошлом, главное, что все тайное стало явным. Впереди развод, и все, — говорю, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы брат больше не лез к Косте.

— И все? — переспрашивает Эмин, и я вижу, как он сжимает чашку. — То есть ты просто так это проглотишь, Эмилия? Да скажи отцу, он этого Костика в порошок сотрет, а прах развеет над Москвой-рекой. В этой помойке ему самое место.

— Так, — пытаюсь призвать брата к спокойствию, — я просто хочу развестись. Хочу, чтобы он исчез из моей жизни и ничего о нем не напоминало. Понимаешь меня? — спрашиваю, и Эмин пусть нехотя, но кивает. — Очень на это надеюсь. Отца тем более привлекать не стоит. Пока, по крайней мере.

— Да понял я, понял. Но, сестренка, только не строй из себя мисс благородство и оставь этого козла с голой задницей. Пусть этот урод как приехал в Москву голодранцем, так и уезжает.

Теперь я киваю, потому что ответить мне на это пока нечего. Сразу я действительно хотела плюнуть на все, лишь бы избавиться от Кости, но агентство — детище отца, студия — мое. И если у Евгения есть какие-то варианты, о которых он говорил, то я их выслушаю. Мне только одно надо: чтобы не пострадала моя семья.

Через минут двадцать Эмин уходит, а я осматриваюсь. Лидия Васильевна точно же не успела все разобрать, так где все мои вещи? Открываю замаскированную под вагонку, которой обиты стены, дверь в кладовку и смотрю на стопки коробок и ворох пакетов.

— Ладно, Эмилия, поехали, — говорю сама себе, открывая первую.

Так меня и застает Лидия Васильевна — на полу, обложенную вещами.

— Дождались бы меня, да и не сидите на плитке, хоть покрывало постелите, — начинает с порога, на что я отмахиваюсь:

— Полы же теплые. И вещи я сама разберу.

— Как хотите, — качает она головой. — Я тогда наверх, там еще дел много.