Немая сцена. Мы все трое друг на друга переглядываемся, замирая в пространстве.

4. Глава 3

Лара

Визг Наталии со стороны выхода с балкона возвращает мозг в реальность, и мне даже удаётся сбросить с себя оцепенение.

Я не знаю, кто этот мужчина, но его взгляд, как у графа Дракулы, лишает меня ясности мысли, а ещё его руки. Волшебные пальцы действительно сняли напряжение с болящих стоп за эти жалкие пару минут нашей «дикой» беседы. Отрываюсь от созерцания шикарного профиля незнакомца и сосредотачиваюсь на гневе подруги. Вознесенская сейчас устроит мне взбучку за побег из зала.

- Натали, прости … - начинаю я, но меня тут же прерывает её ангельский лепет.

- Ой, Ларочка, Мотылёк ты мой любимый, я думала, что тебя потеряла! – и, театрально прижимая руки к красиво оформленному бюсту платья, спешит ко мне.

Я непроизвольно морщу нос при упоминании моего прозвища при свидетелях и бросаю короткий взгляд на мужчину. Естественно, он не глухой, и его вновь изогнутая бровь демонстрирует свой интерес.

- Нат, я в порядке. Не переживай, - пытаюсь подыграть подруге, хотя больше хочется стукнуть по её красивому носу.

От членовредительства Вознесенскую спасает моя нелюбовь к свидетелям при личных разборках, и по сути она только что меня выручила, избавляя от навязчивого внимания этого любителя женских стоп.

- Ну, Клара! Как так можно?! Сбежала, и след тебя простыл, - не унимается подруга, хотя я ей уже сигнализирую как могу.

Прекрати этот балаган! Наконец-то подруга с меня переключается на третьего участника этой встречи.

- Не знаю, как вас благодарить, Лев Николаевич, что своевременно нашли мою любимую подругу. Мы с ней с детства не разлей вода.

В её обращении столько патоки, что я снова дёргаю кончиком носа и, чтобы скрыть свою реакцию, тут же одним махом допиваю сок.

И когда во рту почти не остаётся напитка, меня озаряет – Лев Николаевич … точно не Толстой, а значит … Третьяков!

Цель нашего визита на этот светский раут и причина моих страданий сидит с надменной улыбкой напротив нас.

Остатки сока сразу же идут «не в то горло», вынуждая разразиться меня громким и надсадным кашлем.

Натали начинает заботливо хлопать меня по спине, но чувствую, что она нервничает и явно не рассчитывает силу ударов. Отхожу от неё в сторону, забывая, что вторую туфлю нормально так и не надела.

Каблук, подлый убийца, тут же подкашивается, отправляя моё тельце в полёт. Успеваю сделать вдох и поймать лишь воздух свободной рукой, пока длится моё позорное падение.

Ударяюсь носом об твёрдую мужскую грудь, когда меня ловит сам граф. Носу больно, а ещё очень резкий запах парфюма бьёт прямо по мозгам. И горячие пальцы Третьякова обжигают мою талию сквозь тонкую ткань платья.

Жмурюсь от стольких незнакомых эмоций за раз.

- Бабочка, ты крылья свои где позабыла? - тихо шепчет для меня одной.

- Простите, - неразборчиво бормочу я.

Пытаюсь оторваться от его широкой груди, но глаз выше его чёрной бабочки на сильной шее не поднимаю. Страшно и слишком … интимно, что в груди так сдавило – ни вдох, ни выдох. А ещё понимаю, что с перепуга вцепилась пальцами свободной руки в лацканы его шедеврального по стоимости пиджака.

Это мне ещё повезло, что я сок допила, а то оплачивать мне в лучшем случае счёт за химчистку, а в худшем – покупку нового костюма.

- О боже, Лев Николаевич, какая у вас отменная реакция. Вы будто супермен! – радостно восклицает Вознесенская где-то за моей спиной и во второй возвращает мне связь с действительностью.

- Простите, - начинаю снова барахтаться в его руках, пытаясь одновременно надеть нормально туфлю, отцепить пальцы от мужчины и побороть сопротивление с его стороны.