- У де Бомарше что клиника, что дом – вход как к президенту, - недовольно бормочет Наташа, останавливаясь перед огромными коваными воротами, за которыми стоят ещё одни современные и ультра сплошные.

- Вознесенская Наталья с подругой, - представляется через открытое окно в портативное устройство сбоку.

Нам ничего не отвечают, но первые ворота плавно раскрываются.

Мы проезжаем вперёд, и, едва машина полностью оказывается по другую сторону, створки тут же закрываются.

- Как в клетке, - вырывается у меня, осознав, что мы стоим на участке между двумя пропускными пунктами.

К нам выходят трое охранников в спецодежде, у двоих из них оружие наподобие винтовок через плечо.

- Добрый день. Прошу выйти из машины, - механическим голосом просит тот, что без оружия, заглядывая в открытое со стороны Наташи окно.

Мы с ней переглядываемся, но глупо сейчас припираться. Правила такие.

Выхожу, чувствуя, как дрожат колени. Не то чтобы страшно, но неизвестность пугает меня сильнее, так как всегда подключается фантазия.

Ребята, что с оружием, тоже подходят к машине, и втроём они делают досмотр транспорта, пока мы с Натой сиротливо жмёмся друг к другу.

Мне холодно, поэтому постоянно прячу нос в высокий ворот пальто и стараюсь отвернуться от пронизывающих порывов осеннего ветра. Огромные сизые тучи буквально нависают над нами и большим зданием, схожим по архитектуре с замком, где проходил бал. Явно творение одного и того же архитектора.

- Вас тоже необходимо досмотреть, - обращается к нам Лысик, как я его про себя назвала. – И личные вещи тоже.

- А анализ крови на инфекции сдать не нужно? – не выдерживает тонкая психика Вознесенкой. – Или, может, мочу на присутствие наркотиков?

Лысик смотрит на неё тем же пустым взглядом, что и до её выступления.

- Думаете, вам надо? – спокойно уточняет, и что-то мне подсказывает, если Натали продолжит дискуссию, то мы точно будем сдавать и не только эти анализы.

- С нами всё в порядке. Здоровы и чисты, - выступаю вперёд с мягкой улыбкой на губах, перекрывая грозный натиск подруги собственным телом. – Извините. Холодно просто.

Её опыт общения с охраной мы уже проходили… спасибо.

- Извиняемся. Это займет всего несколько секунд, - и кивает двоим за своей спиной.

Нас аккуратно, отдать должное, похлопали по частям тела и попросили открыть сумки. Мою большую смотрели чуть дольше, так как там, кроме рисунков, были краски, кисти и растворители.

- Я художник, - добавляю вслух, когда парни внимательно читают надписи на бутылочках.

- Мы в курсе, - отзывается Лысик, который, видимо, обязан вести переговоры.

Ещё несколько минут под громкое сопение и топанье ножки по асфальту подруги они копаются в сумке.

- Можете проезжать дальше. Вас встретят.

Вознесенская собирается открыть рот, так что свободной от сумки рукой просто хватаю её запястье и тащу к машине.

- Нат, ты сама этого хотела. Будь добра терпеть и не лезть на рожон, - шиплю ей, едва разжимая замёрзшие губы.

- Но это уже беспредел, - продолжает она, но усаживается за руль.

Спешу на своё место.

- Это вообще какой-то плохо придуманный боевик, - заводится подруга, проезжая через открывающиеся вторые ворота. – Вас встретят! Словно мы отъявленные преступницы.

- Хочешь позвонить графу и высказаться насчёт его методов охраны? – прерываю этот поток возмущения, так как осталось буквально пару метров, где стоит очередная парочка секвой.

Только эти в костюмах. В остальном отличия нет. Одинаковы с ларца…

- Нет, - зло, но уже опустошенно отвечает Вознесенская и резко давит на тормоз. – Я потерплю.