Андрей легко перехватывает мою ладонь, которой я пытаюсь остановить мужчину. Сплетает наши пальцы, отводя подальше. И продолжает испытание. 

Внутри всё напрягается, когда рука мужчины задирает платье к самым бедрам. Словно вакуум образуется, черная дыра. Как одна из тех, что показывают на экране.

И всё поглощает, затягивает. Воздух наэлектризован, пропитан моими рваными вдохами. Не получается дышать и кричать, просить о пощаде. Только жмурюсь, когда Андрей кончиками пальцами проводит возле лона.

В опасной близости, наполняя меня непонятным предвкушением.

Страх.

Наваждение.

В сумраке ощущение, что никого больше нет. Только мы с Андреем, записанный голос диктора. Который не понимаю, ни единого словца. Лишь то, что мне говорит сам мужчина. 

– Позволь мне проверить, а? Насколько ты не влажная, как сильно не течешь. Ты ведь завелась. Вот тут, - его губы втягивают кожу на шее, так, что начинает жечь. Температура подскакивает, я вся горю. – Такие мурашки, мне нравится. Такая отзывчивая янтарная девочка. Разреши мне, Насть.

Я цепляюсь за ладонь мужчины, стараюсь удержаться. Это кажется чем-то нереальным сложным. И кресло под спиной не помогает, его будто не существует. Ничего в мире больше нет.

Как всего один мужчина может создавать такой эффект? До давящего чувства в груди, азарта и восхищения. Пытаюсь разглядеть синеву его глаз, но не получается.

– Зачем ты это делаешь? – глупый вопрос, но даже его задать получается с трудом. Язык прилипает к нёбу, вся влага скатывается вниз. – Мы в публичном месте.

– Это всё, что тебя останавливает?  

– Нет. Да. Я… - когда его пальцы задевают резинку белья – думать ещё сложнее. – Это неприлично. И я тебя не знаю, ничего. И… Ох!

– Люблю крепкий кофе без сахара, курю по пачке в день, ненавижу просыпаться рано утром. Всё, узнала?

Это ведь совсем не то, что я хотела! Не так… И Андрей прекрасно это знает, понимает. Просто выворачивает мои желания, показывает, насколько глупыми они кажутся. 

На самом ведь деле – какая разница на информацию о нём, если меня так ломает. От того, что я узнаю марку его духов ничего не изменится. Разум не вернется ко мне, не перестанет скручивать.

Сжимаюсь, пытаясь удержаться. Между ног влажно, я это чувствую даже так. Влажно и горячо, стыдно жутко. Кожу щиплет на щеках и шее, просто разъедает, стоит Андрею оставить короткий поцелуй.

Ну как так можно? 

– Не люблю бананы и их запах, - нашептывает, словно змей искуситель. – А ещё мне нравится, как ты прикусываешь губу и стреляешь взглядами. Сразу стояк, как у зеленого пацана.

– Тебе нравится меня смущать, да?

– Очень. Лучший кайф.

– Нельзя так, хватит, я… 

– Ты ведь хотела меня настоящего, Насть. Так вот он я такой. Люблю давить, люблю прогибать. И если я хочу запустить пальцы в твои трусики, то меня не остановит публичное место.

А должно.

Хотя я ведь тоже не лучше. Поддаюсь, не пытаюсь даже сжать ноги. И когда ладонь Андрея накрывает мое лоно, только прикусываю губу. Не стонать от того, как приятно это давление.

Мужчина касается через ткань трусиков, не напрямую. А я всё равно умираю. Будто вспыхнула и теперь оседаю пеплом на пол. Настолько каждое движение выламывает, каждое касание – личной смертью.

– Зачем ты так делаешь?

– Хочу, чтобы ты увидела звезды. 

Это звучит слишком пафосно, совсем не в стиле мужчины. Он серьезный, он взрослый. Намного старше меня, это чувствуется. Но при этом ведь ведет себя по другому.

Только возразить не успеваю, когда Андрей надавливает ребром ладони на клитор, трет. И у меня срывается постыдный стон, прямо в губы мужчины. Когда он целует меня – всё остальное меркнет.