Меня больше никто не держит, а я не могу оторваться. Мне хочется его прикоснуться, запустить ладони под его футболку. Или чтобы так поступил мужчина, преодолевая любые преграды.

Со мной никогда такого не было. Чтобы голова кружила, всё тело словно болело. Изнемогало от желания получить ласку, больше внимание. И сердце сжимается, легкие, всё, что можно.

Мне кажется, что я медленно умираю, а мужчина этого не видит.  

– Андрей, стой. Стой, - прошу, а сама обхватываю его нижнюю губу. – Стой, мне не хорошо.

– Что такое? – он скользит влажными губами по моей щеке, оставляет следы. Прихватывает мочку уха, нарочно выдыхая. – Ммм, Насть. Что не так? 

– Мне… Дышать не могу. 

– Ты на открытом воздухе сидишь. 

– И всё равно. Хватит. Не могу. 

– Никто не целовал тебя так, да? Чтобы дыхание сбивалось, не соображала. Ты совсем невинная студенточка или как? 

– Хватит давать мне прозвища. 

– Я остановлюсь на студенточке, ага? 

Не могу ответить, потому что меня снова берут в плен. Двумя руками тащат на себя, заставляя практически завалиться на мужчину. Андрей давит на спину, не даёт подняться. 

А его ладонь задирает край платья, пробирается дальше. Пока не натыкается на ткань простых трусиков, без изысков. Андрей сжимает мою ягодицу, мнёт.

И от этого жеста словно труба внутри вырастает, пронзает. Болью и желанием, каким-то диким, необузданным. Как и сам жест мужчины. 

– Тише, Настён, не отталкивай меня. Не поможет.

– Хватит! 

Нахожу в себе силы оттолкнуться от мужчины, отскочить на своё сидение. Судорожно поправляю платье, касаюсь припухших губ. И знаю, что мужчина просто позволяет. 

Поддаётся. 

Ещё одно доказательство в копилку его адекватности. Или затянувшейся игры. Потому что если бы Андрей захотел – я бы не смогла его сдвинуть ни на сантиметр.

У него под одеждой – сплошные мышцы, хотя не выглядит качком из зала. Просто скрытая мощь, от которой поджимаются пальчики на ногах. Настолько сильно пробирает. 

– Я тебе не какая-то шлюха, чтобы так заваливать и лапать! Я тебя не знаю и… 

– То есть, проблема только в этом? Если бы мы были знакомы неделю, то ты бы позволила? И лапать, и завалить, и трахнуть?

– Что ты себе позволяешь?!  

– Я всего-лишь повторяю твои слова.

– Ты их перевираешь! 

– Нужно говорит так, Настён, чтобы не подкопаться. Иначе – что угодно можно исказить. Но… Смотри, притворяешься скромной, а сама потекла от моих поцелуев. Я почувствовал насколько влажные твои трусики.  

– Замолчи! Замолчи… 

Прячу лицо в ладонях, на секунду беру паузу. Андрей ведь говорит правду, ничего такого. И я сама не… Не думаю, что легкодоступная или шлюха. Мне понравился парень и поцелуи с ним. 

Это нормально.

Мне восемнадцать, я могу делать всё, что хочу. 

Я ведь… Я всегда была под контролем. Раньше – в школу и назад, отчитаться. Да мы даже с девочками в университете объединились, проводя время вместе. Просто чтобы не цеплялись наши родители.

Андрей же врывается в привычную схему, рушит её. Если я даже не могу понять насколько он псих, то что говорить об остальном? Меня мотает, как на карусели, путает.

И голова от близости мужчины кружится так же, как на горках. Дыхание спирает, всё мельтешит. И только ориентир в конце. Необычный такой ориентир, с чертовой широкой улыбкой. 

– Ты… Смущаешь меня, - признаюсь, посматривая на довольного мужчину. Слишком красивого, раздражает этим. И скулами, и густыми темными волосами. Всем! – Обязательно говорить такие грубости? Мне не нравится.

Спорю, потому что стараюсь не давать заднюю. Он сейчас начнет говорить за маски или как там было? Ну уж нет. Пусть мне хочется выкопать себе яму под соседним деревом, я этого не покажу.