Проснулась я в холодном поту и первые секунды никак не могла сообразить, что происходит. Лишь спустя мгновение услышала звонок. Это был не телефон, тот валялся с потухшим дисплеем на полу в коридоре. Звонили в дверь.

Спрашивать, кто там, я не имела привычки, дверного глазка тоже не было, мне всегда казалось унизительным смотреть через него, будто старая бабка-процентщица, опасающаяся молодого Раскольникова. Никому я неинтересна настолько, чтобы нанимать бандитов для разборок, да и дверной глазок тут не поможет.

Я открыла дверь такая, какая была: заспанная, растрёпанная, с помятым уставшим лицом. Пусть Ник, если это он, посмотрит и поймёт, что ничего не потерял, расставшись со мной. А я буду избавлена от его возможной настойчивости. Липкой навязчивости.

Бывший муж теперь вызывал у меня только брезгливость. Как вспомню его лицо, когда он вышел из ванны в тот роковой день и понял, что я приехала с проверкой и всё знаю, так аж мурашки по спине бегут, и возникает непреодолимое желание помыть с мылом руки.

Я открыла дверь, но за ней обнаружила совсем не бывшего мужа.

— Здравствуй! — сказал Олег немного удивлённо, будто ожидал увидеть вместо меня кого-то другого. — Можно войти?

— Зачем? — буркнула я и откинула волосы назад, немного пригладив их рукой.

Олег всегда выглядел лондонским денди, а я сейчас в халате поверх ночнушки чувствовала себя застигнутой врасплох.

 — Что тебе надо?

— Поговорить, — мягко ответил он и сделал шаг навстречу.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как, пригласить его в квартиру. Не общаться же на лестничной площадке!

— Только недолго. Подожди в комнате, я сейчас оденусь.

И я захлопнула дверь в зал, чтобы хоть ненадолго отгородиться от посетителя и привести себя в порядок.

***

Олег. Месяцем ранее

Сегодня я решил остаться дома и поработать с документами. Но главная причина была в другом.

Настала пора откровенно поговорить с Сашей о своих планах на жизнь. Нечестно и дальше делать вид, что всё в порядке, и прежние договорённости в силе, хотя на самом деле это не так.

— Я не понимаю, что случилось, но мне уже страшно, — улыбнулась жена, стараясь отшучиваться, но в глазах светилась тревога.

Тянуть долго я не собирался.

— Мы разводимся, Саша. Не спрашивай, почему твоей вины в этом нет. И нет, я не нашёл другую. Но это подобие семейной жизни меня давно тяготит, уверен, что и тебя тоже. Конечно, я не оставлю тебя на улице, не переживай, пострадавшей стороной не окажешься.

Я сказал всё это так, будто читал очередной договор. Сухой тон, приличествующий деловому разговору, совсем не походил на тот, каким мужчина должен объявить жене, что браку конец.

Надо было сделать бровки домиком, сказать, что сам не понимаю почему, но я тебя недостоин. Бла-бла-бла и прочая слезливая чепуха, но я слишком устал, чтобы притворяться тем, кем не являюсь.

Притворство вообще не моя сильная сторона. Лучше так, напрямик, Саша ведь тоже совсем неромантична, так зачем нам обоим ломать комедию?

— У тебя появилась баба, — ухмыльнулась жена, скрестив руки на груди.

Если женщина что-то вбила себе в голову, нет смысла её переубеждать.

— Ну, собственно говоря, да.

Я сидел на диване и пытался не засмеяться, иначе жена меня бы убила. Момент драматичный, надо дать ей  возможность проявить истинные эмоции, ведь бедняга так долго их сдерживала. Наверное, и подругам жаловалась: муж сухарь и деспот.

— Ещё и залетела, должно быть, — Саша походила на разъярённую фурию, узнавшую вдруг, что из-за козней соседской ведьмы её прокатили с приглашением на ежегодный шабаш.