Во-вторых, это попытка поставить себя на место другого человека и взглянуть его глазами, почувствовать то, что чувствует он. Такая позиция известна как эмпатия (от греч. еmpatheia – сопереживание). Она возможна не только по отношению к людям. Способность к эмпатии прежде всего увеличивает нашу чувствительность. При правильной настройке это расширяет возможности восприятия, а вслед за ним и мышления.

В-третьих, это попытка абстрагироваться и взглянуть на ситуацию как бы со стороны, желательно с такой точки зрения, которая обеспечит наибольшую объективность. Это уже требует способности к анализу и синтезу.

И в-четвёртых, это осознание структуры ситуации в целом, с учетом таких её характеристик, которые невозможно учесть со всех трёх позиций. Внезапное осознание, которое у психологов, например, называется инсайт (от англ. insight – озарение, постижение). Как именно к человеку приходит озарение, я не берусь объяснить. Но точно можно сказать, что оно исходит из области бессознательного. Возможно, из какой-то другой, магической реальности, в которую можно верить или не верить, обозначать её какими угодно терминами… как говорится, оттуда.

Из этого можно сделать такой вывод. Если твоё сознание и нервная система восприимчивы и «размяты», они способны воспринимать много уровней реальности. Ты ничего заведомо не отрицаешь, не опровергаешь, не подвёрстываешь под привычную концепцию, а просто существуешь в одном ритме с окружающей тебя средой, настраиваешься нужным образом и улавливаешь то, что так или иначе проявляется в действительности. А дальше ты действуешь исходя из этого.

Вернёмся к нашему простейшему примеру с костром. Если ты веришь в то, что наставленная тобой на дым фига, сопровождаемая ритуальным наговором, на этот дым воздействует, то в процессе наблюдения ты установишь именно такую причинно-следственную связь. Но в тот момент, когда ты наставляешь фигу, приговариваешь и видишь, что дым меняет направление, ты обслуживаешь магический аспект своего сознания.

Признаю, что эти рассуждения как будто прославляют мистику и магию. А как быть, если человек сошёл с ума или просто заблуждается? – можешь ты спросить. И это вопрос резонный. Осмелюсь предположить, что любой, кто столкнулся с мистическими явлениями, то есть тем, что происходит вне всякой логики и здравого смысла, сам себе его задавал. Загвоздка как раз в том, чтобы отличать реальность от не-реальности, чёткие взаимосвязи от надуманных, а осознание своей способности влиять на события – от архаических представлений о том, какие действия к каким результатам ведут. Магическому мышлению – да, архаическим представлениям – нет? Это уж каждый сам решает. Но научились ли мы отделять одно от другого?

Древние люди ничего не знали ни о науке, ни о технике, ни подавно о тех научно-технических сравнениях, которые допускаем мы. Этого не существовало у них в сознании. Само же сознание, естественно, было. Не исключено, что отдельные представители древних догадывались именно о том, о чём написано выше. Возможно, именно они становились жрецами и магами.

Давай вспомним в этой связи, что магическое мышление – это древнейшее представление людей о причинно-следственной организации мира, результат их веры в одновременное существование разных реальностей и их влияние друг на друга. Нет ли у тебя ощущения, что мы вновь можем вернуться к этому представлению на новом витке?

Вот ещё одна цитата из энциклопедии по психиатрии: «Самое удивительное во всём этом состоит, пожалуй, в том, что магическое мышление у современных его обладателей и их гипотетических предков, если судить о нём по описаниям этнографов, в существенных чертах сходно или даже идентично. Хотя никаких генов, контролирующих структуры такого мышления, не существует, или таких генов до сих пор не обнаружено. Не менее примечательно и то, что при психических расстройствах магическое мышление нередко и внезапно, как бы аутохтонно возрождается даже у тех пациентов, которые до болезни им не обладали, никак его не проявляли или на уровне сознания считали его убогим и неприемлемым архаизмом».