– Ну что ты делаешь! Давай, меряй уже свои штаны, – отстранившись, сказала она. – И пойдем есть бургеры и пиво пить на фудкорт.

– Ты когда-нибудь занималась сексом в примерочной?

– Сдурел? Нас по-любому услышат. А если тут камеры? – вскинулась Зита. Потом взглянула исподлобья и спросила: – А ты?

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – сказал я и поцеловал ее снова.

Тот раз так и остался единственным, ни с кем после нее и мысли не возникало повторить. На ней было тонкое платье в цветочек, застегнутое спереди на множество маленьких пуговок. Его даже не пришлось снимать. Она искусала губу так, что та покраснела и припухла, стараясь не издать ни звука, но нас все, кто там был, услышали, конечно. А может, там правда были камеры.

Незаметно уйти и прикинуться, будто ничего не было, все равно не получилось. Снаружи скопилась настоящая очередь, аж три человека – откуда вдруг такой ажиотаж в недешевом джинсовом магазине?

Окинув нас презрительным взглядом, толстая тетка ломанулась занимать освободившуюся кабинку. Там она увидит отпечатки ладоней на зеркале.

«Ладно если во что-нибудь не вляпается», – шепнула Зита, когда я озвучил ей эту мысль.

Я все-таки купил у них что-то, не помню, вроде какую-то майку. Помню только непроницаемое лицо девочки на кассе, взгляды и молчание, которыми нас проводили. А мы едва смогли сдержаться. Когда вышли, расхохотались в голос.

– Поверить не могу, что согласилась на это! – снова смеясь, говорила Зина. Она сидела напротив с бокалом светлого. Глаза сияли весельем, из собранных в узел волос выбилась прядка, обрамляя лицо. Я тогда в который раз подумал, какая она все-таки красивая. – Ненормальный...

***

– Что-то не так? – говорит Зита. – Ты что-то забыл?

– Наоборот. Вспомнил, – бормочу задумчиво. Надо же.

Мы стоим напротив отдела с вывеской той самой марки одежды. Точнее, я стою и смотрю в пространство перед собой как кретин. Интересно, у них до сих пор запираются примерочные?

– А, – отзывается Зита.

Ловлю ее взгляд и читаю в нем: она прекрасно поняла, что именно я вспомнил. Но никак не комментирует, лишь слегка выгибает бровь.

Несколько бесконечно долгих секунд мы молчим. Нам обоим неловко.

– Что-то еще? – наконец произносит она. – Пройтись с тобой по магазинам? Помочь выбрать одежду? В контракт это не входит, но пусть будет бонус по старой дружбе.

Не кокетничает – в голосе лед. И что, скажи на милость, я должен на это ответить?

Почему мы делаем то, что когда-то оба ненавидели? Играем в дурацкую игру, состоящую из намеков, недомолвок и тайных смыслов. Я сделал первый ход, наняв ее. Она позвала меня сюда. Значит, теперь опять моя очередь.

– Что я по-твоему должен делать, Зин? – спрашиваю, глядя в ее прищуренные глаза. – Может, подскажешь?

– Снять штаны и бегать, – немедленно огрызается она. – Хотя... Нет, лучше не стоит. Если каждый раз при виде этой вывески ты будешь расстегивать ширинку, выработается условный рефлекс.

– Какая ты у меня умная! – восклицаю с притворным восхищением.

– Обращайся. Ты кажется куда-то спешил? Если что, на связи.

Она разворачивается и уходит. Просто уходит, не оглянувшись и ни слова больше не сказав. Удивительно: я наизусть помню карту родинок на ее теле, а о том, что человеческого сочувствия от нее не дождешься, как-то подзабыл.

Возвращаясь в офис, я все думаю: для чего это было? Чего мы оба ждали от этой встречи? И друг от друга – чего мы ждем? Вопросы, вопросы... А ведь я о нынешней Зите ничего не знаю. Нужно с кем-то поговорить, не с ней, это бесполезно. Разговоры у нас как-то не клеятся.