Я перевожу взгляд на родителей братьев. Киллиан наблюдает за ними с ухмылкой, Оливия же явно переживает. Однако никто из них не вмешивается и не пытается остановить перепалку.

– Майкл... пожалуйста, – призываю жениха успокоиться, легонько коснувшись его плеча. 

– Да, Майкл, пожалуйста! – передразнивает Эван.

Бросаю на него испепеляющий взгляд и замечаю всю ту же загадочную ухмылку. Парень вновь мне подмигивает. 

– Я не хочу ругаться, – вдруг спокойным тоном произносит Майкл. – И приехал вовсе не для этого.

– Вот и не будем ругаться! – тут же восклицает Оливия. – К тому же при Кэтрин! Вам обоим должно быть стыдно!

Привстав со стула, она двигает салат поближе к сыновьям, и с мольбой смотрит на обоих:  

– Пожалуйста, ешьте!

Те отворачиваются друг от друга и берутся за приборы... За столом повисает напряжённое молчание.

Я тоже беру вилку, благодарю Майкла за салат и отбивную, которую он положил в мою тарелку и даже порезал на маленькие кусочки. Подцепив один, подношу к губам... 

Но совершенно невозможно спокойно жевать, когда на тебя так пристально смотрят! Всей кожей чувствую испепеляющий взгляд голубых глаз. Не тех глаз, которые глядят на меня последние два года. 

Дёрнув головой, обращаю свой взор на Эвана.

– Приятного аппетита, – говорит он всем присутствующим и добавляет почти неслышно: – И тебе тоже, Катерина...

– Спасибо, – отзываюсь беззвучно. 

Молча ем, практически не ощущая вкуса. Похоже, Эван намерен издеваться надо мной все две недели. Я сегодня же признаюсь Майклу, что мы с его братом знакомы. Это же просто глупо – скрывать от жениха то, что было до встречи с ним! Майкл поймёт меня и не станет осуждать... Наверное.

Атмосфера за ужином постепенно становится более непринуждённой. Отец семейства вовлекает сыновей в обсуждение последних бейсбольных матчей, и оба брата общаются так, словно ничего не произошло. 

Их мама встаёт из-за стола, намереваясь убрать посуду. Промокнув губы салфеткой, встаю следом и иду за ней на кухню, предварительно подхватив пустые тарелки.

– Ооо, спасибо, Кэтрин! 

Приветливо улыбнувшись, Оливия принимает тарелки из моих рук и, слегка ополоснув под водой, загружает в посудомоечную машину. 

– Расскажи мне о себе, – просит она, неторопливо доставая чашки. 

– А Майкл обо мне не рассказывал? – облокотившись на столешницу, обвожу взглядом сияющую до блеска кухню.

– Не так уж и много, – пожимает плечами женщина и добродушно хихикает: – Иногда из него невозможно вытянуть информацию. 

Да, с этим я согласна. Майкл может хранить тайны. И любит иногда напустить на себя загадочности. И мне нравится в нём это. Потому что моя жизнь тоже полна загадок, о которых я не спешу рассказывать. Теперь не спешу... Но однажды слишком много разболтала Эвану. 

– Моя мама родом из России, – начинаю рассказывать то, что всегда всем говорю. – Она вышла замуж за американца. У него уже были дети... Мне было сложно с ними уживаться, и я очень рано стала жить самостоятельно. Без помощи отчима, конечно, не обошлось. Он купил мне квартиру, оплатил колледж... Ну а дальше я как-то сама справлялась. 

– Тебе двадцать четыре, верно? – уточняет Оливия. 

Кивнув, подхватываю чашки, и мы вместе перемещаемся в столовую. Расставляем их на столе, забираем остатки грязной посуды и вновь идём на кухню.

– Повезло твоей маме, – с улыбкой говорит женщина, погладив меня по плечу. – Я всегда хотела иметь дочь... А у меня три сына! – театрально всплеснув руками, подходит к посудомоечной машине и загружает остатки посуды. 

Мне немного неловко от нашего разговора. Я не хочу говорить ни о матери, ни о семье. Поэтому решаю сама сменить тему: