Блондин тоже обернулся – и у меня сердце ушло в пятки. Это был Бернар, тот самый наглец-верзила, который доставал меня все Игры и с которым мне пришлось разделить победу в финале. По вспыхнувшим искрам в его глазах стало понятно, что и он узнал меня. Затем губы Бернара растянулись в противной ухмылке, и он произнес, растягивая слова:

– Оп-п-па… Кого я вижу? Неужто красавица с Олимпа к нам пожаловала?

– Здравствуй, Бернар, – я через силу улыбнулась. – Приятно, что ты рад меня видеть. Но не могу сказать, что взаимно.

Дерзить этому асу, пожалуй, не стоило, особенно в первый день, да еще и на глазах всех студентов, но такова была моя защитная реакция на страх, который сейчас сковывал все мое тело. Язвительные слова сами срывались с губ, и я ничего не могла с этим поделать.

Но Бернар вновь ухмыльнулся, а в следующую секунду уже нависал надо мной как скала.

– Говоришь, что не рада меня видеть, а сама помнишь мое имя, – оскалился он самодовольно. – Удивительно, разве нет?

– У меня отличная память на имена, – огрызнулась я. – Особенно тех, кто не умеет вести честную игру. Так что не обольщайся…

Его лицо в тот же миг окаменело, а взгляд стал напряженным и злым.

– Я тоже помню, как звать тебя, красавица, – процедил он. – И это плохой для тебя знак. Ника…– мое имя прозвучало угрожающе, отчего по спине пробежали мурашки.

– В чем дело? – раздался сзади мелодичный женский голос, и в следующую секунду около нас остановилась привлекательная блондинка с двумя толстыми косами, перекинутыми на грудь. – Знакомишься с новенькой, Бернар? Молодец… В таком случае поручаю тебе шефство над Никой первое время, пока она освоится в нашей Академии. Расскажешь ей что у нас тут и к чему…

– Вообще-то…– я хотела сказать, что уже и так многое знаю об этом месте и вовсе не нуждаюсь в сопровождении, однако Бернар опередил меня.

Он скорчил недовольную рожу, но выдавил из себя:

– Хорошо, Фригг.

Так вот кто это – богиня природы и женского начала, великая Фригг, жена Одина и мать Бальдра. Говорят, она обладает даром ясновидения, но никогда его не использует.

– Прекрасно, – улыбнулась Фригг. – В таком случае рассаживайтесь по местам и начнем лекцию.

Я прошла вдоль парт и заняла единственную свободную на самом последнем ряду. Бернар сел неподалеку, наверное, чтобы нервировать меня и дальше своими уничижительными взглядами и ухмылками. Тогда я отвернулась от него, сев в пол-оборота и подперев голову рукой. Остальные студенты тоже иногда на меня поглядывали с любопытством и перешептывались между собой.

– Ну вот, дорогие мои, мы и дошли с вами до третьего, последнего курса нашего обучения, – между тем заговорила Фригг. Своей улыбкой и живой мимикой она напомнила мне Фемиду, отчего сердце вновь печально сжалось. – И прежде чем перейти к теме первой в этом году лекции, хочу передать напоминание нашего ректора, что у вас есть всего несколько дней, чтобы определиться со своей будущей специализацией. Я глянула ваше расписание: первое занятие по ней у вас послезавтра. Насколько знаю, на этой лекции вас распределят по группам. Те же, кто не смог выбрать до этого момента специализацию сам, не обессудьте: за вас это сделает ректор и направит туда, куда сам посчитает нужным. Вы, конечно, можете довериться судьбе, однако нередки случаи, когда студенты спустя некоторое время жалели, что не сделали свой выбор самостоятельно. А перевестись в другую группу в середине семестра не так уж просто…

Специализация… Как бы не оказаться среди тех, кого Один распределит сам. Я до сих пор не могла решить, что мне выбрать. Одно лишь я отмела сразу: огонь и война – вот уж где мне точно не место…