Дрищ в полосатой шапочке. Глаза грустные, нос красный. Над узкой губой пробивались светлые усики.

Решил подойти именно к нему.

Почему именно к нему?

Хрен знает, Предчувствие. Податливый вроде.

— Здорово, мужики.

Гопота напряглась. Дрищ в шапочке носом красным шмыгнул.

— Здоров, коль не шутишь, — сказал видимо главарь, здоровый такой боров. — Кто такой?

— Работник фонарного дела, хочу спросить насчёт заводика, рядом тут стоит. Можно на работу там устроиться?

— Ты, мудило, странный-на, — выдал один из них. — Зайди, бля, на завод-на, спроси там-на, что к культурным людям-на пристаёшь?

— Там ловить нечего, охрана серьёзная, — догадался дрищ, сунув руки в карманы куртки.

— Залётный?

— Гастролёр?

— Иди-ка ты на хуй, фраер.

И отвернулись от меня, я только дрища поймал.

— Слышь, помоги до завода добраться, я денег дам.

— Санёк!

— Я помогу фраерку, — крикнул парень.

Он неразговорчивый, шёл насупившись, вёл по таким ходам, в дырки бетонных заборов проводил, что я щупал нить Ариадны, а её ни хуя не было, а мотало нас из стороны в сторону по адским закоулкам.

— Тебе чего там надо? У меня кореш там работает, — сказал Санёк, когда мы шли мимо железнодорожного пути.

Снег здесь лежал, грязь и холод собачий. Гремели составы товарного поезда.

— Мне только на производство глянуть, — ответил я.

— Могу провести, но дорого возьму. Если поймают, то могут впаять срок, — морщился дрищ Санёк.

Договорились о деньгах, он попросил, чтобы я сразу перевёл. Если меня не проведёт на завод, я его так тряхну, с процентами за двадцать лет всё вернёт.

— На территории собаки, — предупредил Санёк и вывел меня к забору из рабицы, сверху колючая проволока.

Только подошли, лай собачий. Я руку под куртку сунул и достал нож.

— Да, ну нахрен? — прошептал дрищ, присаживаясь на корточки. — Может реально попросишься на работу через центральный вход?

Я метнул нож, псину грохнул. Опытным взглядом посмотрел камеры.

— Здесь лишних глаз нет, — сказал Санёк. И полез тощий глист между железным гаражом и сеткой, в дырку у земли.

Я бы сверху рискнул перемахнуть, но пополз, как этот.

Забрались на охраняемую территорию. Земля мокрая, я старался следов не оставлять. Мимо дохлой псины прошёл, нож свой из неё вытащил. Пока человек не видел, языком прошёлся по лезвию, осторожно слизав кровь. Нож обратно в ножны сунул под курткой.

Санёк шмыгнул в приоткрытую низкую дверь.

А дальше я сам.

Накинулся на человека, по шее ударил, и уложил его на полу.

Двери почти все были открыты. Я прошёл, пряча себя в темноте, запах вовсе не раскрывал. Бесшумной тенью пролез вперёд.

Соседи называют нас Скрытыми. Мы такие и есть. Я, допустим, прячу свой запах, могу исчезать в темноте и при ярком свете. У меня пару колдовских фокусов в кармане и острые ножи на поясе. Я, сука, опасный, самому страшно.

А ещё Охотник.

Это неординарные способности вынюхивать, выискивать. То есть я занят своей работой.

Обнаружил, что здесь тусуются оборотни.

Они идиоты даже не прятали волчий дух. Мой острый нос учуял десяток особей. Девица в рабочем комбинезоне в полуметре от меня пробежала. Волчица молоденькая.

Ух, хороша, засранка!

Не истинная, далеко до подходящего мне запаха, но приятно на своих девок посмотреть. Даже оглянулся вслед, оценив бампер. Толстожопа слегонца, я сам немаленький, мне стройняхи нравились.

Большой цех с серым высоким потолком, там, на штангах висели яркие фонари. Чисто, цивильно, оборудование современное. Словно на выставке в бетонный пол фонари невысокие вставлены. Свет какой-то подозрительный.

Народ волчий собрался. Смотрел я на них и глазам не верил.