Опять хихикнула, а при мне даже не улыбалась.

Душно стало, выйти захотелось, Ыркой пробежать.

— А кто такой Еремей? — поинтересовался я, на вопросительный взгляд Ярика, улыбнулся, — сами мы не местные, ваших дебоширов не знаем.

— Еремей - сын Догоды Василия Ивановича, брательник твой. Как говорил мой дед: и от доброго отца родится бешена овца, — недовольно курил Ярик, выжимая из машины все её лошадиные силы.

— Ярослав Ильич, вы так гоните, — пожаловалась Фива. — Дорога гладкая, свернёмся.

— Фива, радость моя ненаглядная, — вздохнул Волот. — Тише едешь – дальше пошлют.

— Это тоже дед говорил? — усмехнулся я.

— А твой дед, что говорил? — хмыкнул он.

— Не спеши, козёл, все волки твои будут.

Он резко притормозил, я чуть не улетел носом в лобовое стекло, но при этом успел руку выставить, чтобы Фива к нам не упала и случайно не наткнулась на рычаг переключения передач.

— А ты остряк, — фыркнул Ярослав и поехал медленнее.

— Ты бы валерьянки принял, — рыкнул недовольно. — Или давай я за руль сяду.

— Или я, — хныкнула Фива.

— Слышь, безумный, пусти ребёнка за руль.

— Я не ребёнок!

Ярик, зажимая в зубах сигарету, остановился:

— Садись, Фива, у тебя права есть.

— А права у вас получают здесь или в мире людей? — поинтересовался я.

Никто мне не ответил, они менялись местами.

Моя маленькая царица. Спинка прямая, сиденье пододвинула. На лице улыбка, на щёчках румянец. Деловая такая, как втопила, мы с Яриком за все поручни ухватились.

А на лице Вишинки восторг полный. Шею тянула, деловая колбаска.

— Урод! Вот нахрена он вернулся?! — летело недовольное с заднего сиденья. — Он должен был за альфой своим пойти. Нет, пьянствовать перестал и Диким обернулся. Я так и знал, что будут с ним проблемы.

— Диким? — насторожился я. — У Еремея Люта истинная пара умерла?

— Да. Я ему Зелье забвения литрами отправлял, он сука, стал его водкой разбавлять. Открестился я от него, но как говорил мой дед…

Мы с Фивой прислушались и улыбнулись одновременно.

—… Зарекалась ворона дерьмо клевать. И почему я?

— Тебя это волнует.

— Иди на хуй, я сам психиатр… Погоди, — он подсел ближе и посмотрел на меня. — Ты кто по образованию?

— Инженер-конструктор и учитель географии.

— Дичь. То-то ты такой скучный.

— Ты весёлый, — рассмеялся я. — А почему Лесной дворик станция? — посмотрел на Вишенку.

Но она была увлечена вождением. Даже чуть пританцовывала на сиденье. Куплю ей машину. Сто процентов, это ей нравится.

— Куплю тебе машину, — решил сказать это вслух.

Улыбка сошла с её лица. Промах. Хер знает, что девке нужно.

— У кого за раз встаёт, тому баба даёт, — рассмеялся Ярик.

Фива съёжилась и до кончиков белокурых волос покраснела, даже в полутьме видно. Сука этот Волот, в край развязный, похоже, ничего святого.

Я разозлился и, повернувшись, резко отобрал у него окурок.

Затянулся…

Как вмазало мне в голову от одной затяжки!

Я глянул мутным взглядом на свои пальцы, в которых тлела сигарета.

— Реально, — прошептал я, и поддержал смех Ярика. — Во время ты его, Фива, от руля отогнала. А ещё на Еремея гонит.

— И что я Алине с Владимиром скажу? — возмутилась девушка, глядя на нас. — Вы зачем такое курите?

— Забыла добавить: «Я всё папе расскажу», — ржал Ярик.

И я не сдержался, хохотнул. Но наткнувшись на строгий Фивочкин взгляд, заткнулся и мирно давился смехом.

— Яр! Что ещё дед говорил?! — спросил я.

— О-о-о, Нил! Мой дед велик и могуч, как русский язык.

— Жив?

— Шпиён, ты бы о своих рассказал.

Я выкинул окурок в окно и расслабился. Меня везла моя истинная пара. За спиной чумовой доктор, жизнь казалась прекрасной, мир ярким.