По ее блестящим от возбуждения глазам я поняла, что она уже подсчитывала возможные барыши.

– Нам совсем не обязательно стоять за прилавком самим, – добавила она, когда я покачала головой, – мы можем брать на ярмарки с мануфактуры каждый раз разных работников, чтобы они не примелькались.

– Вы полагаете, что это хорошо? – удивилась я. – Вчера я пошла на это только потому, что речь шла о дурном человеке. Обмануть такого не зазорно – ведь он сам, пользуясь своей должностью, обирает других. Но если такую ткань купить к примеру, владелица ателье, которая тоже едва сводит концы с концами? Или отнюдь не богатая невеста, которая, желая быть самой красивой в день свадьбы, откладывала деньги на эту покупку несколько месяцев? Разве совесть не станет вас мучить?

Судя по выражению ее лица, отношения с собственной совестью у нее были весьма прохладные. Но после некоторого раздумья, она всё-таки признала:

– Пожалуй, вы правы, сударыня – уподобиться месье Лансу было бы ужасно.

Но в ее словах было явно слышно сожаление.

На сей раз я отправилась на рыночную площадь в шляпке с вуалью и более дорогом платье.

Начали мы с палаток, где продавались краски. Мадам Креспен подвела меня к прилавку, за которым стоял широкоплечий мужчина восточной наружности.

– Этот не обманет, ваша светлость. Я знаю его уже много лет. Цену, правда, возьмет не маленькую, но зато и товар у него отменного качества.

– Вы что-то покупали у него? – спросила я шепотом.

Фифи хихикнула:

– Где уж нам? У нас на краски денег не было. Но я слышала о нём много лестных отзывов.

На прилавке были разложены мешочки и сосуды с разноцветными порошками – синими, желтыми, зелеными. Продавец поприветствовал мадам Креспен поклоном, бросил быстрый взгляд на меня и, должно быть, признал меня платежеспособной.

– Прошу вас, сударыня. Не сомневайтесь – это лучшие краски на ярмарке, – он сверкнул улыбкой – зубы казались особенно белыми на его смуглом лице. – Вот индиго – он дает восхитительный синий цвет. А вот прекрасный пурпур из Финикиании. Или изволите шафран?

Мы купили всего понемногу, потратив на это почти всё серебро, что заработали на ярмарке. А вот золотые монеты оставили для более серьезных покупок.

Светловолосого продавца мы нашли на том же месте, что и вчера, но прялок у него в палатке заметно поубавилось.

– Надеюсь, месье Ланс вчера не сильно вас обобрал? – участливо спросила Фифи.

Продавец усмехнулся:

– Мы отделались продажей за бесценок джеманской прялки. Но это устаревшая модель, и если королевскому двору без нее никак не обойтись, то мне жаль тамошних прях. Изволите что-то купить, сударыни?

Мы с Фифи смотрели на прялку с механическим наполнением катушки, которая так ловко двигалась вдоль веретена, что этим невозможно было не восхититься. Я даже приподняла вуаль на шляпе.

– Единственный экземпляр, – одобрительной улыбкой поощрил нас светловолосый. – Нить с такой прялки будет ровной и тонкой. Успевайте купить, пока этого не сделали другие. Если вместе с ней вы купите и прялку попроще, дам хорошую скидку.

Я боялась, что даже со скидкой цена окажется для нас неподъемной. К тому же, изначально мы собирались купить прялки три или даже четыре – пусть и более скоромных.

– На вашем месте я бы ее купил, ваша светлость, – услышала я мужской голос из-за спины и вздрогнула. – Если, конечно, вы на самом деле хотите сделать вашу мануфактуру процветающей.

Я обернулась, но и без того уже знала, кто это сказал.

– Месье Понсон! Что привело вас в Монрей?

Его остроносое лицо было чуть приветливей, чем при нашей первой встрече.