– Вы его тогда к нам привозите, мы от такой некондиции не откажемся, – по товарищески похлопав по плечу коллегу, предложил полицейский.

Выбирались из леса молча, и лишь вырулив на трассу, синхронно закурили, и Василий отрапортовался:

– Тело обнаружено. Передано органам. Будем надеяться, они сумеют определить, кто это, и связаться с его родными. По плану ещё "пансионат" твой.

– Надеюсь, ты шутишь? И не собираешься туда ехать сейчас? – воззрился на старлея Коля.

– Конечно же, я не собираюсь туда ехать. Они сами за мной приедут, – доставая листочек с объявлением, проговорил старлей.

– Ты сумасшедший.

– С кем поведёшься...

14. Глава 13

Юля потихоньку сходила с ума. Проблема возвращения тела ушла в какое-то далёкое прошлое. А в настоящем была унылая работа, постоянно напоминающая о единственном обретённом в этом теле друге, – собственно, он, возможно, был вообще единственным за всё время её существования. Дом казался склепом, в котором в качестве привидения обитала окончательно опустившая руки Колина мать. И как Юля ни пыталась утешить женщину, встряхнуть её – ничего не удавалось. После известия о смерти дочери она перестала есть. Через неделю после похорон пришлось вызвать врача и госпитализировать истощённую из-за недоедания и нервного потрясения женщину. Врачи очень быстро поняли, что взять с их семьи нечего – поставили жирный крест на потерявшей интерес к жизни пациентке и выписали её домой. И вот теперь Юле ежедневно после работы предстояло силой заставлять не промолвившую ни слова со дня смерти дочери женщину встать с постели, помыть её, покормить бульоном, дать лекарств, выгулять и уложить спать. Последние дни усугубились тем, что она, то ли сознательно, то ли потеряв чувствительность, забыла, для чего в квартире туалет. То есть, нужда справлялась там, где застала: в постели, за столом, на улице. Всё это было слишком тяжело, и Юля решилась на очередную встречу с Колей, благо, теперь имелся номер его мобильного.

– Привет. Прости, если что. Нам надо поговорить.

– Как ни странно, я как раз взял телефон, собираясь тебя набрать. Удивлен. Ты решила признаться в смерти моей сестры?

– Признаться? – растерялась Юля.

– Ты же соврала мне там, в больнице.

– Ааа... и это тоже.

– Ещё что? – как-то глухо прозвучал Колин голос в трубке.

– Твоя мама. Ей совсем плохо. Не ест, не пьёт, пока не зальёшь что-то в рот. Но сейчас хоть не сопротивляется. А до того... в общем, даже в больницу попала. Врачи отказались от неё. У меня уже руки опускаются. Давай её в какую-нибудь клинику поместим, оплатишь?

– Конечно! Почему ты раньше не позвонила?

– Закрутилась, думала – справлюсь, а сейчас совсем плохо. Она даже забывает в туалет сходить, лежит и...

– Не надо. Не говори мне этого, я не хочу слышать!

– А я хочу? Это моя жизнь? Почему я каждый день должна всё это отмывать?

– Прости.

– И ты, – тут же успокоилась Юля. – Что делать будем?

– Как она сейчас?

– Вымыла, покормила, надо ещё погулять... но... Коль... у меня сил нет.

– Собери всё необходимое для больницы. Сейчас подъеду.

Уже через сорок минут раздался звонок в дверь. Коля вошёл в комнату, посмотрел на свернувшуюся клубочком исхудавшую, сильно постаревшую женщину. Вздохнул.

– Документы её взяла?

– Да.

Вместе они спустили безвольное, не желающее стоять на ногах тело к машине.

– Куда ты её решил определить? – поинтересовалась Юля.

– Я с Кириллом связался, – выруливая в сторону кольцевой, ответил Коля. – Он адрес скинул. Под Зеленогорском. Говорит, хорошая клиника.

Трассы в столь позднее время оказались свободны, и долетели до места достаточно быстро. Клинике принадлежала довольно обширная территория бывшего дома отдыха с красивыми, явно имеющими историческую ценность зданиями, на берегу Финского залива. Несмотря на позднее время, их встретили весьма учтиво. Оформление завершили в считанные минуты, в то же время Коля успел сделать предоплату за пребывание в течение четырнадцати дней и комплексное обследование. И вскоре женщину уже размещали в комфортабельной отдельной палате с чудесным видом на залив.