На такой страстный поцелуй даже несколько ребят в классе обернулось. Прежде чем растерявшийся Матвей включился в процесс и как-то отреагировал, Пелька оборвала поцелуй... и ответно куснула его за нос. Один — один.

— Ай, я же не так сильно! — возмутился он, потирая оставшиеся от зубов вмятины.

— Зато я сильно, — пожала плечами та, подтирая размазавшуюся помаду и как ни в чём не бывало возвращаясь на своё место, полностью переключаясь на конспект по литературе, чья пара у них сейчас должна была начаться.

— Я от вас балдею, — хмыкнула довольно Дина, активно тюкая по экрану, словно набирала текст. — Вы были бы крутой парой.

— Вот мне делать больше нечего, — отозвалась Пылаева, не поднимая головы.

— Ну… Твоё мнение уже не имеет значения. После этого видоса тебя автоматом запишут в девушки Моти.

— Ты чего, реально его выложишь? — напрягся “Мотя”, чьи губы ещё пульсировали. Вот это напор. От такого поцелуя обычно пуговицы на джинсах сами расстёгиваются.

— Уже.

— Ну и нахера? Ай! — Пелька развернулась с толстым блоком в руках и от души треснула его по башке. — За что?!

— Не ругайся при девушках.

— Твою мать, когда тебя начало это беспокоить? — второй "бабах" не заставил себя долго ждать. — Да хорош! Тебя саму разве не колышет, что твоя моська по инету разошлась?

— Ну, засветилась и чё? Скажешь что-то в духе: "ха-ха-ха, это прикол, репетиция первого апреля, повелись?" и все отвянут с вопросами.

— Да я не об этом. Ты же вроде в контрах с соцсетями.

— С фига ли?

— Ну… ты ведь там не сидишь.

— Кто сказал?

Все стрелки без зазрения совести были моментально переведены на сестру.

— Народ так сказал, — пожала плечами Дина.

— А меньше слушать надо народ. Если я не общаюсь с ними в реальности, зачем они мне нужны в сети? Это не значит, что я одичалая и не умею пользоваться гуглом.

— Не одичалая, но шизанутая, — хмыкнул Матвей.

Нелли наградила его взглядом в духе: “да у тебя челюсть лишняя, смотрю”.

— Это ты, извиняюсь, про кого?

Тот не успел ответить, спасаясь от вновь вскинутого в воздух увесистого блока, из которого с таким отношением лишь чудом не сыпались сменные листы.

В следующую минуту по кабинету начались догонялки на уровне пятого класса: один со смехом улепётывал, перепрыгивая через одноместные парты и роняя шмотки однокурсников, другая намеревалась закончить начатое и добить жертву.

В какой-то момент Пылаева резко затормозила, замерев.

— Батарейки сдохли? — насмешливо поинтересовался Бондарев.

— Слушай: а имя вашей группы склоняется?

Вот это переход.

— Чего?

— Ну… Как будет правильно: “кому" – “Ящику Пандоре" или "кому" — группе “Ящик Пандоры". Жесть. Тупое название. Какой осел его выбрал??

— Вообще-то, я, — обиделась Дина.

Громкий ржач Матвея разнёсся по просторному помещению, пугая народ. У него же аж слёзы на глаза выступили.

— Простите, — выдохнул он, с трудом успокаиваясь. А-то закололо в боку. И спину, кажется, защемило. "С"-старость. — Ух… Ладно. А теперь серьёзно, — он зажмурил один глаз и ткнул пальцем с недооткусанным заусенцем в Нелли, словно целился из винтовки. — Ты мне должна.

— Давай проститутку тебе закажу? Я оплачу, — предложила она.

— Э, нет. Ты так просто не отделаешься. Учти, я стану твоей тенью, пока не выполнишь свою часть сделки. Буду ночевать с тобой. Возможно даже выселю сеструху, — знак «тччч» попытавшейся взбухнуть Дине. — И займу её место… Начну ходить с тобой в ванную… — продолжал он, наблюдая за женской реакцией. — Ну и в туалет... Садиться на обеде за тот же столик…

— Ладно, ладно, — психанула Пылаева. — Приду я, приду.