Возразить было нечего, потому что я – это я, а она – это она, и у каждой своя боль и свой неподдающийся измерению порог чувств.

Поэтому Полину я не осуждала и в чем-то даже была согласна с ней. Стоило просто отвлечься и перестать прокручивать в голове то, что могло бы быть сейчас, не случись вчерашнего дурацкого разговора.

Глубоко погрузившись в свои мысли, я неторопливо брела в сторону своего дома. Окружающий мир сделался размытым и глухим. Ему, как и Полине, до моих проблем не было никакого дела.

Неожиданно какой-то мужчина, пробегая мимо, задел меня плечом, я подняла голову и впереди увидела Тарасова. Одного из тех придурков-одноклассников, что засунули жвачку в волосы.

Не раздумывая ни секунды, я нырнула в дверь ближайшего магазина и, окунувшись в его спасительную прохладу, встала так, чтобы видеть через витрину дорогу.

Худенькая девчонка-продавщица с длинными светлыми волосами повернулась в мою сторону. Я схватила первую попавшуюся босоножку и принялась крутить в руках.

– Эти классные, – она уже была тут как тут. – Я бы себе такие взяла.

– Спасибо, – я не спускала глаз с проходящих мимо людей.

– Но если есть деньги, могу предложить кое-что получше. Показать?

– Нет, спасибо.

– Ты померяй, а я послежу.

– Что? – я повернула голову.

Густо накрашенные голубые глаза смотрели со всей серьезностью:

– Ты же прячешься от кого-то?

– Просто не хочу встречаться.

В этот момент за стеклом появился Тарасов. Шел он медленно, что-то набирая в телефоне. Я резко отвернулась. Девушка была примерно одного со мной роста, и мы оказались лицом к лицу.

«Семина Анастасия», – прочла я на бейдже.

– Бывший парень? – спросила она с беспечной непосредственностью.

– Нет. Просто одноклассник. Неприятный человек.

– По нему заметно.

– Этот не самый ужасный.

Она понимающе закивала:

– Нет ничего хуже, чем встретить одноклассников летом.

– Лучше уж летом, чем каждый день во время учебного года.

– Ты в каком?

– В одиннадцатый перешла.

– И я, – обрадовалась она. – Хотела еще после девятого свалить и сразу работать пойти, но из-за мамы пришлось остаться.

– Я тоже из-за родителей.

– Но, знаешь, я здесь всего второй месяц, и уже думаю, что лучше учиться. Все мои друзья отдыхают, а у меня сил даже на дорамы не остается. И ведь если бы пахала как лошадь. За целый день может ни одного человека не зайти. Сидишь как дура… Скучно и спать постоянно хочется.

Я вернула босоножку на полку.

– Спасибо. Я пойду.

– Значит, не померяешь? – разочарованно протянула она.

– У меня все равно с собой денег нет.

– А у меня их вообще нет. Но если бы были, я бы себе «Миуччи» взяла. Хочешь взглянуть? Они прекрасные. Сейчас, погоди. – Не дожидаясь моего ответа, девушка побежала в другой конец полки. – У тебя какой размер?

– Тридцать восьмой.

Она вытащила из стопки черную с серебристыми буквами коробку. Торопливо раскрыла и положила ее на банкетку.

– Иди сюда.

Туфли и в самом деле оказались красивые: черные, будто усыпанные серебристыми блестками, круглоносые, на высоком толстом каблуке. Пришлось померить.

Я надела их и встала перед зеркалом.

– У тебя есть парень?

Я кивнула.

– А у меня нет, – с печальным вздохом пожаловалась Настя. – Здорово, наверное, когда есть парень.

– Здорово.

– И ты его сильно любишь?

– Сильно.

– А он тебя?

– Хотелось бы.

– Эх, а я Чонгука люблю, но он обо мне даже не знает. Ну и пусть. В моей голове он меня тоже любит. Так даже лучше, потому что в реальной жизни очень мало любви. Иногда мне кажется, что ее совсем нет. Что это просто выдумка такая, рекламный ход. Вроде как: британские ученые доказали, что любовь существует.