Сафира кивнула, Лунар ещё раз всё тщательно оглядел – предводительница также не теряла бдительности – и медленно двинулся к ограде.

Сафира была осторожна, шла не спеша и внимательно. И всё равно не заметила момент, когда волосы вдруг вспыхнули, разлетелись, срывая шнурок, а земля под ногами будто исчезла. Едва слышно вскрикнула от неожиданности, падая, а потом сдавила зубы от пронзающей, почти нестерпимой боли.

«Для воина боли не существует», – вспыхнула в голове прописанная в подкорке мантра лиаров, призывая ясное сознание, но она слабо помогала.

Сафира чувствовала острый металлический штырь, прошивший бок, машинально прикрыла глаза, сосредотачиваясь. «Сердце не задето, совсем рядом с лёгким, без лекаря – максимум полчаса...»

Лунар сверху что-то бормотал – кажется, Сафира впервые слышала, как он ругается. Потом ощутила, что силы куда-то уходят.

Воин видел, как Сафирины волосы поднялись вокруг головы, а к ним словно присоединились странные белёсые нити, вытягивая энергию. Мгновение прикидывал, мягко соскользнул вниз, взмахнул и-плетью, перерубая связь. Сафира выгнулась и вскрикнула, волосы хлестнули по лицу, осыпаясь. Нити получили разряд, слегка успокоились, но продолжали развеваться из стены ямы, будто тянулись к предводительнице.

– Здесь нет лекарей? – прошептала девушка, осознавая, что это всё-таки конец. Второй раз судьбу не обманешь.

Попыталась сосредоточиться, нащупать силы, хоть немного подтолкнуть исцеление.

Бесполезно. В таком состоянии себя вылечить почти невозможно, особенно после стольких дней недосыпания, недоедания, переживаний и переутомления.

– Привычных тебе, наверное, нет, – произнёс воин, подсовывая под неё руки.

Сафира стиснула зубы, но не кричала, даже не стонала.

«Боли нет», доказывало подсознание.

– На «три». Диагностировать можешь? Раз.

Сафира кивнула:

– Очень близко к лёгкому...

– Два.

– ...может зацепить... не...

Предводительница ощутила, что начинает дрожать.

– Три, – завершил Лунар, мягко, но стремительно поднимая её вверх.

– ... надо, – не успела она окончить, сдавив зубы и резко выдохнув.

Яма была вровень с человеческим ростом, Лунар осторожно поднял Сафиру, положил на край, стремительным лёгким движением выбрался наверх.

– Бесполезно, – пробормотала она, дрожа. – Можешь идти... отпускаю.

Подумала, как жаль, что фитарель не даст ему её добить. Но приказ уйти он вполне может выполнить, до того как появится охрана.

– Заткнись! – отозвался Лунар, сдирая с себя рубаху.

Переложил предводительницу немного дальше и удобнее. Взял её кинжал, опустился рядом на колени, разрезая куртку и корсет. Содрал его, куртку лишь раскрыв. Чуть приподнял девушку, обвязывая рубахой.

Тёмная кровь хлестала не переставая, предводительница держалась в сознании только потому, что воинов лиаров с детства учили переносить боль и не терять контроль до последнего.

– Холодно... – пробормотала, прикрывая глаза.

– Посмотри на меня, – требовательно произнёс Лунар.

– Зачем ты... – начала она, но он перебил:

– У тебя остались силы? Хоть немного?

– Не знаю... – шепнула, снова закрывая глаза.

По волосам скользнуло несколько рубиновых искр.

– Смотри на меня, – опять потребовал властный голос, в котором почти не осталось обычных бархатистых переливов.

Сафира почувствовала, как руки мягко собирают волосы, проводят по ним, приоткрыла глаза.

Звуки отдалялись, всё вокруг становилось не существенным и не настоящим.

«Боли нет», – продолжала повторять Сафира, отвлекаясь от пронзительного, горячего, прожигающего ощущения внутри. «Боль – это лишь проекция из тела на сознание».